Первый шаг к пропасти. Галина Романова

такое? – закричал он на нее, стоило ей ему позвонить. – Я чуть с ума не сошел! Где ты? Что с тобой?

      – Со мной все в порядке, – улыбнулась она.

      Поймала свою улыбку в пузатом блестящем чайнике, улыбнулась шире.

      – Со мной все в порядке. Я спала.

      – Спала так, что не слышала, как я звонил тебе десять раз? – не поверил Андрей.

      – Телефон остался в ванной.

      – В ванной? Почему в ванной?

      – Я волосы красила и…

      – Что?! Что ты делала? Волосы красила? – Он ужаснулся, словно она призналась ему, что побрилась налысо. – Твой парикмахер умер?

      – Нет. Просто захотелось чуть оттенить пряди. Вышло здорово.

      – А краска откуда?

      – Ой, завалялась. Давно. Думала, просрочена. Нет, все нормально. Вот от безделья и…

      – Ерунда какая-то, – перебил он, попыхтел в трубку. Упрекнул: – Я с ума схожу от беспокойства. А она…

      – Все хорошо.

      Она беспечно шевельнула пальцами оттененные кудряшки. Подошла к окну. Солнце ныряло за облака, которые гонял по небу сильный ветер.

      – Все хорошо, Андрюша? – спросила она почему-то.

      Может, потому что сердце неожиданно съежилось, и в груди сделалось больно-больно. Так было уже однажды. Много лет назад, когда она ждала мужа, а пришла полиция и сообщила, что его больше нет. Так же вот тогда сжималось и болело сердце. Витебсон назвал это предчувствием. А она обозвала его шарлатаном. Он обиделся и не звонил ей пару месяцев. Но хоронить ее мужа приходил.

      – Все хорошо, Андрюша? – переспросила она, дождавшись, когда солнечный луч пробьется сквозь самое плотное облако. – Эй! Ты чего умолк? Все хорошо?

      – Не совсем, Лариса. Совсем, в общем-то, нехорошо.

      Он так странно вздохнул, что ее бедное сердце, кажется, вовсе перестало стучать.

      Вот оно! Вот сейчас он ей скажет, что ее сон – это не лажа. Ей все верно снилось, и он от нее уходит к другой – молодой, красивой, наглой.

      – Илону убили сегодня ночью, Лариса, – пробормотал Андрюша не очень уверенно, будто сам все еще сомневался в этом.

      – Илону что сделали? Убили?

      Она поймала себя на том, что улыбается. Что чувствует странное облегчение оттого, что он не сказал ей самых страшных слов, что они по-прежнему вместе, они семья, и…

      – Илону что?! – выдохнула она спустя мгновение после того, как мысленно перекрестила все углы. – Уби-или-и?!

      – Да. Убили. Раскроили череп чем-то тяжелым. Случилось это, видимо, ночью. Но эксперты ничего толком не говорят.

      – А откуда ты знаешь? Про экспертов?

      Наверное, это был лишний вопрос, ненужный, но выскочил он сам собой.

      – Мне позвонили, потому что я был последним, кому она звонила вчера вечером.

      – Она тебе звонила? Зачем?

      – Консультировалась. У нее появились какие-то свободные деньги. Она хотела их выгодно вложить. И… – он едва слышно выругался, без раздражения, скорее, обреченно как-то. – Господи, Лариса, какое