Штурм Дюльбера. Кир Булычев

случае подкупив дворника. Ну ладно, не хватает агентов – так повесьте лампочку!

      Феликс не был уверен, нужная ли ему дверь перед ним. Но на дверях черного хода не было табличек с номерами квартир.

      Он тихонько постучал, рассчитывая на то, что если квартира чужая, то обитатели ее спят и не услышат, что кто-то скребется с черного хода.

      Тут же из-за двери послышался приглушенный голос старца:

      – Кто там?

      – Григорий Ефимович, это я, Феликс. Приехал за вами, как договаривались.

      Оба таились, словно мальчишки, которые собрались за яблоками в монастырский сад.

      Загремела цепочка. Затем скрипнула задвижка – без помощи хозяина с черного хода войти нелегко.

      На кухне тоже было темно. Только у Распутина в руке свечка.

      – Ты чего закрываешься? – Распутин подозрительно смотрел на шапку с опущенными ушами и поднятый воротник.

      – Мы же сговорились, – нашелся Юсупов, – чтобы сегодня про нас никто не знал.

      – Верно, верно, – сказал старец.

      Он тоже был взволнован – он ждал визита в знатный дом, ибо был тщеславен и в глубине души пресмыкался перед знатью. Потому проклинал и клеймил князей и графов за то, что не любят народ и не помогают государю править Россией.

      Они прошли в спальню, где Распутин, бывший до того в длинной ночной рубахе, натянул черные бархатные шаровары, белую шелковую рубашку, вышитую васильками, подпоясался малиновым шарфом. И сразу стал похож на скомороха или на актера, изображающего русского мужика. Шуба и бобровая шапка валялись на сундуке, и Распутин молча одевался, потом сунул ноги в высокие валенки.

      – Теперь и идти можно, – сказал он.

      Теперь и умирать можно, мысленно поправил его Юсупов.

      – Ну что, сначала к цыганам или потом? – спросил старец. – А то ждут нас там.

      – Можно и к цыганам, – стараясь казаться равнодушным, произнес князь.

      Распутин сразу всполошился.

      – А что? К тебе нельзя? – спросил он. – Мамаша приехали?

      – Не беспокойтесь, – сказал Феликс. – Мама с Ирэн в Крыму, еще не приехали. У меня сегодня товарищи были, да разъехались.

      – Не люблю твою мамашу, – признался старец, направляясь к кухне. – Небось с теткой Лизаветой дружит. Они все на меня матушке клевещут. Матушка мне их клеветы сразу передает. Не получится у них.

      Во дворе старец сказал:

      – Хочу посмотреть, как ты дворец отремонтировал. Люди хвалят, говорят, как царский.

      – Сейчас и посмотрите, – сказал Феликс.

      Вдруг его начала молотить дрожь, и он, чтобы скрыть ее, сказал:

      – Что-то сегодня мороз сильный.

      – К утру еще сильнее будет, – ответил Распутин. – А ко мне днем Протопопов приезжал. Знаешь зачем? Не выходи, говорит, из дому два дня. Есть сведения, что тебя ночью убивать будут. Или сегодня, или завтра. Ничего себе, даже охранить не могут. За что им батюшка деньги платит?

      Распутин говорил не уставая, ворчал, но без злобы, хотя Феликсу, конечно