Возвращение из Трапезунда. Кир Булычев

олке в железном шкафу следователя. Там же находилась еще одна синяя папка: «Дело о без вести пропавших солдатах Феодосийской крепостной артиллерийской команды Денисенко Т.И. и Борзом Б.Р.».

      Не зная о причине вызова, Беккер был обеспокоен и всю предыдущую ночь не спал, уговаривая себя, что все обойдется.

      В одиннадцать часов утра Беккер поднялся на второй этаж и вошел в кабинет. Там ничего не изменилось, только стены стали еще темнее да больше скопилось пыли в углах, куда не доставала щетка уборщика. За столом, у лампы под зеленым абажуром, сидел вовсе не изменившийся Александр Ионович.

      При виде Беккера следователь поднялся и показал на стул, но руки не подал, что Беккер счел плохим предзнаменованием.

      Вревский разглядывал Беккера с любопытством, будто отыскивая перемены в его лице. Не найдя таковых, объяснил, что вызов – пустая формальность, связанная с отъездом Вревского в Симферополь к новой должности.

      Достав из покрашенного в коричневый цвет железного шкафа две синие папки, он положил их перед собой.

      – Эти два дела, – сказал он, – тесно связаны.

      Под его правой рукой покоилось дело об убийстве Сергея Серафимовича Берестова, под левой ладонью – дело о дезертирах.

      – Все же вы утвердились во мнении, что убийцей мог быть один из моих солдат? – спросил Беккер.

      – У меня нет окончательного мнения, – ответил Вревский. – Я не исключаю вины Андрея Берестова.

      – Я всегда говорил вам – это исключено! Он был добрым человеком. И безобидным.

      – Оставьте эти причитания для барышень, – буркнул Вревский. – Невинные не устраивают побегов.

      – А вы уверены, что это побег? Я слышал, что они покончили с собой.

      – Не играет роли. Они убежали, инсценировав самоубийство. Но потом их лодка попала в шторм. Шансы на то, что они остались в живых, ничтожны.

      – И раз один подозреваемый избегнул вашей кары, – попытался улыбнуться Беккер, – вы ищете другого.

      – Не другого – других. Пропавшие солдаты – из вашей команды. Они притом ваши земляки. Одного из них затем находят убитым. Рядом – пустая шкатулка Берестова. Как мне не подозревать!

      – Но при чем тут я?

      – А разве я вас уже обвинил?

      – Вы меня вызвали сюда.

      – Из любопытства. Только из любопытства. Допустим, что все же убийцы и грабители были солдаты. Откуда они узнали о ценностях? О шкатулке?

      – Не знаю.

      – А я думаю, что от человека, близкого к Берестову. Или к его родственникам.

      – Вот и ищите, – сказал Беккер с раздражением. – Могу предложить версию.

      – Пожалуйста.

      – Один из солдат был любовником служанки Берестова. И она с ним поделилась тайной.

      – Вы не знали эту женщину?

      – Нет.

      – То-то и видно… А можно я предложу версию?

      – Я весь внимание.

      – Берестов поделился тайной со своим гимназическим другом Беккером. А у Беккера стесненное денежное положение. Беккер готов на все!

      – Александр Ионович!

      – Это же только предположение. Но если было так, то я вам сочувствую.

      – Почему?

      – Потому что вы не получили никаких денег. Ваши сообщники вас надули. Это бывает в уголовном мире.

      – Простите, Александр Ионович, я хотел бы узнать, с какой целью меня вызвали из Феодосии?

      – Только чтобы поставить вас в известность о закрытии дела, которое вас касается. Дела о сбежавших солдатах. Вот и все…

* * *

      Через неделю, оказавшись в Ялте, Беккер увидел, как толпа громит здание городского суда.

      В первые дни революции по всей России прокатилась волна расправ с полицейскими, нападений на полицейские участки и тюрьмы. А так как старые власти в Ялте не оказывали революции никакого сопротивления, следовало предпринять какой-нибудь революционный шаг, оставить в воспоминание потомкам решительное действие, которое войдет в учебники истории. Таким действием и стало взятие городского суда.

      Вовремя присоединившийся к толпе Беккер смог пройти в кабинет срочно уехавшего в Симферополь следователя и отыскать у него в столе две синие папки.

      Переехав в Севастополь, Коля взял папки с собой.

      С того дня, сначала незаметно, по сантиметрам, а потом все очевиднее, рельсы истории принялись разбегаться. Но на этот раз все наши герои оказались в основном потоке времени.

* * *

      В двадцатых числах марта Фридрих Платтен, швейцарский социалист, человек солидный, вхожий в германское посольство, подписал с Германией письменное соглашение, по которому германская сторона брала на себя обязательство провезти русских революционеров через свою территорию. В условиях соглашения был ряд любопытных пунктов, о которых в свое время не распространялись. Враги социалистов – потому, что их не знали, а сами социалисты – потому, что не хотели огласки. В соглашении говорилось,