Наполеон и Мария-Луиза. Ги Бретон

с равными интервалами освещали вспышки русских пушек, каждый думал только о себе.

      В десяти шагах от нас упало ядро. Я в ужасе бросилась было в сторону, но Индия, сохраняя хладнокровие, успокоила меня. Это была замечательная девушка.

      Мы снова уселись в повозку, на которой ехала какая-то маркитантка с двумя детьми, и переждали опасность. Наконец генералу Жерару удалось проложить путь и обеспечить некоторый порядок на переправе.

      – Пора, – сказала мне Нидия. – Надо ехать.

      Но бедная маркитантка, уже встретившая столько опасностей, не смела тронуться с места.

      – Давайте нам одного из ваших детей, – сказала я ей, – мы переправим его на тот берег.

      – Не могу, – ответила та, – они мне одинаково дороги.

      Едва мы достигли противоположного берега, как мост затрещал. Потом вдруг он рухнул, и мы услышали вопль, один вопль, вырвавшийся из множества глоток, вопль, который невозможно описать. Всякий раз, когда я об этом вспоминаю, он звучит у меня в ушах. Все бедолаги, оставшиеся на том берегу, пали под картечью, поскольку тут же появились русские. И только тогда мы смогли понять всю глубину катастрофы. Лед не был достаточно толстым, он треснул, и река поглотила солдат, женщин, лошадей, повозки…»

      Ида де Сент-Эльм и ее подруга Нидия отъехали от Березины:

      «За золото мы смогли наконец раздобыть убогую повозку и на ней достигли территории Польши.

      Там я рассталась с Индией, этой отважной девушкой, которая, как я потом случайно узнала, погибла при переправе через Эльбу в районе Торгау.

      Прежде чем расстаться с моей маленькой литовкой, мы присоединились к дивизии генерала Гудена, входившей в состав 3-го корпуса под командованием Нея.

      Есть вещи, признаться в которых очень трудно для женского самолюбия. Моя одежда была столь ужасна, что можно было подумать, что я специально переоделась, чтобы не быть узнанной. В столь грязной и растрепанной личности было очень трудно признать женщину.

      Нею, однако же, хватило одного только взгляда в мою сторону для того, чтобы меня узнать.

      Я бросилась было к нему, но тут он крикнул:

      – Что вы здесь делаете?.. Что вам нужно?.. Убирайтесь отсюда поскорей!

      Я пробормотала что-то в ответ, но он меня уже не слушал. Его недовольство от встречи со мной было таким большим, он так живо высказал свои чувства, что мне показалось, что его злость сейчас перенесет меня на другую сторону Днепра.

      Ошарашенная подобным приемом, я застыла на месте, тупо глядя перед собой, полагая, что продолжаю видеть его, но он уже исчез»²⁹.

      В то самое время, когда Ида де Сент-Эльм испытывала это разочарование, Наполеон остановился в замке Валевице для того, чтобы обнять Марию Валевскую.

      Там он провел с ней ночь, а наутро, с довольным сердцем, уехал.

      Проехав на санях через всю Европу, он в Дрездене пересел в карету и в полночь 18 декабря прибыл в Тюильри. Его никто не ждал. Когда он вошел в свои покои, женщины от неожиданности вскрикнули. Даже сама императрица