Мертвые не лгут. Саймон Бекетт

Последняя миссия мне казалась из самых приятных.

      Я повернул и пошел обратно к дому. После горячего кофе мне стало легче, и я решил, что прогулка поможет унять головную боль, но теперь запоздало понял, что идея была не из лучших. Несмотря на холодный ветер, я отчаянно потел, и меня, не переставая, бил озноб. Возвращение показалось непомерно долгим. Я старательно обходил каждую яму с водой, которых как будто стало гораздо больше, чем я запомнил. Подходя к дому, я чувствовал, что совершенно выбился из сил, руки и ноги налились свинцом. На гравиевой площадке рядом с моей машиной стояла еще одна, но, к сожалению, не из службы технической поддержки. Если только мне в помощь оттуда не отправили старый белый «Форд Фиесту» с ярко-красной гоночной полосой поперек крыши.

      Сын Траска опять копался под капотом белого «Лендровера». Рядом, поджав губы и сложив на груди руки, стояла блондинка, как я решил, хозяйка «Фиесты». Ей было около двадцати. Симпатичная, но, на мой взгляд, полноватая. И расфуфыренная: ее юбка в обтяжку, туфли на высоких каблуках и яркий макияж больше подходили для субботней вечеринки, чем для этого места.

      Ни один из них не заметил моего приближения, и их голоса свободно разносились над береговой тропинкой.

      – Слушай, Джемми. Ну, почему, нет? – У нее был эссекский выговор.

      – Ты знаешь, почему, – ответил сын Траска, не отрываясь от работы.

      – Это было сто лет назад. Я специально приехала, как только услышала.

      – Я тебя не просил. Не можешь… – он осекся, почувствовав мое присутствие.

      Девушка обожгла меня взглядом, словно это я был виновником их спора. Я, изобразив усталую улыбку, прошел мимо к моей машине. Не обращая больше на меня внимания, она снова повернулась к сыну Траска. Ее маникюр был кроваво-красным, и видневшиеся в открытых спереди туфлях ногти на пальцах ног соответствовали ему по цвету.

      – Ладно тебе, Джемми, он не узнает.

      – Мне все равно.

      – Тогда в чем проблема?

      Он не ответил. Я всеми силами старался их не слушать, но это оказалось невозможно.

      – Джемми, почему ты не хочешь со мной говорить? – Девушка вновь не получила ответа, и ее тон стал осуждающим. – Раньше ты таким не был!

      – Стейси…

      – Не был! Не моя вина, что…

      – Господи, прекрати!

      С грохотом захлопнулся капот «Лендровера». Я обернулся: сын Траска, оставив девушку одну, шел к дому.

      – Джемми! – Она крикнула ему в спину. – Ну, и черт с тобой! – Хлопнула входная дверь, и звук долетел сквозь деревья. – Придурок!

      Она отвернулась, и ее лицо сердито вспыхнуло. На ее глаза наворачивались слезы, но тут она увидела меня, и ее губы скривились.

      – Чего уставился?

      Рванула дверцу «Фиесты», плюхнулась на сиденье и взяла с места так, что из-под колес полетел гравий.

      Оказывается, не у одного меня выдался плохой день.

      Девушка вывернула на дорогу, и вскоре звук мотора затих. Только плескалась в протоке вода и кричали