Пираты сибирской тайги. Татьяна Луганцева

так долго такую красоту? От меня, от сослуживцев… У тебя такая талия, а грудь какая… А плечи… Ты же просто красавица! Да тут бы каждый… – заходился Александр.

      – Не надо мне каждого!.. – оборвала его страстные излияния Татьяна. – Никого мне не надо, понял? И не надо на меня так плотоядно смотреть, ты меня пугаешь.

      Александр всё еще никак не мог прийти в себя.

      – Я и не думал, что ты можешь выглядеть как женщина!

      – Это что, комплимент? Спасибо тебе большое. Чтобы ты заметил, что я женщина, мне нужно было одеться, как проститутке?

      – Значит, да. Что ты злишься?

      – Очень много ко мне внимания. Охолони и вспомни, что мы в этом вонючем клоповнике по твоей милости. Все мозги пропил, – остановила его фантазии Татьяна.

      – Виноват. Не вели казнить, – шмыгнул носом Александр. – Отделаюсь штрафом, надеюсь. Глупо получилось. Напился, как свинья, если честно. Но я летать боюсь, вот чтобы снять страх перед полетом и жахнул маленькую…

      – Маленькую?! Да ты литр в себя влил!

      – Ну, не литр… Граммов двести-триста…

      – Да ты еще и враль, каких мало!

      – Не трави душу, Татьяна, и так нехорошо, – вздохнул Александр. – Я так испугался, когда меня связали. Вроде же я не дрался ни с кем.

      – Ну, это как сказать… По морде ты получил за дело. Сейчас новые правила для воздушных дебоширов. Никто церемониться не будет. Сейчас впаяют тебе четыре года за хулиганство, может, придёшь в себя. – Татьяна отвернулась от него и крикнула: – Господа полицейские! Эй! Кто-нибудь! Долго нам еще здесь сидеть?! Прошу внимания!..

      Через некоторое время появился полицейский с недовольным лицом.

      – Чего буяним?

      – Почему нас не вызывают?

      – Значит, время не пришло. Следователь Кислов на выезде.

      – И долго он будет на выезде? Нам тут что, ночь ночевать?

      – Не могу знать. Надо будет, так и заночуете.

      – Вы не имеете права!

      – Заткнитесь, гражданочка! Иначе, уважаемая, в карцер переведу, а там весьма прохладно. Или в клетку к вам подсажу урку-беспредельщика.

      Татьяна бросила качать права и начала давить на жалость:

      – Послушайте, господин майор…

      – Я лейтенант, – поправил полицейский.

      – Простите. Я не очень разбираюсь в знаках воинского отличия. Пожалуйста, пожалейте нас. Мы так долго летели из Москвы…

      – И что?

      – Мы с дороги, устали! Хотим есть и пить. У вас кормят? – спросила Таня, чем вызвала даже какую-то эмоцию на лице полицейского.

      – У нас не гостиница, – сухо ответил он. – Вот когда переведут в КПЗ или тюрьму, то и на довольствие поставят – баланду кушать будете. Объедение!

      – Почему это меня – и в КПЗ? Я-то при чем? Я воды хочу! Пить! Вы зверь, что ли? – Татьяна состроила жалостливую гримасу.

      – Воды принесу, а будешь шуметь, переведу в карцер, я не шучу. И предупреждаю в последний раз.

      Таня села рядом с Сашей и погрузилась в тягостное молчание. Через минут десять вернулся полицейский, загремел ключами и скомандовал:

      – Александр