Непростые истории 3. В стране чудес. Наталья Николаевна Ильина

находится здесь, – прошептала девчонка. – Моя двоюродная прабабушка ждала тебя всю жизнь – когда ты перестал её любить и ушёл в метель – и сейчас она умирает. Моя ма искала тебя, и другие. А я нашла. Пошли?..

      Кусты роз, нагие и замёрзшие, тянулись к чугунным прутьям ограды. Он был уже здесь ночью. В комнате безнадёжно пахло лекарствами и смертью.

      Кей с недоумением вгляделся в сухое неподвижное тело.

      Кто это? И что он здесь делает?

      Отчаянно захотелось уйти… Забыть всё. Вернуться к ледяному спокойствию Госпожи, к теням и ветру, и следующей зимой оказаться в другом городе, подальше от сумасшествия. В груди что-то неудобно сжалось и задрожало.

      Кей оглянулся. Чистая комнатка – стол, шкаф, кровать, коврик на дощатом полу. Пожелтевшие занавески и два горшочка роз – красных и белых. Он сам не заметил, как оказался рядом – пальцы тронули упругие губы лепестков.

      – Я не хочу здесь быть, – сердце замерло и пошло тише. – И ухожу. Не преследуй меня больше никогда.

      – Ты её не узнал? – разбойница стянула куртку, и теперь толстовка мешком висела на худеньких плечах.

      – Нет, – покачал головой Кей. – Не знаю, что я здесь делаю.

      – Хорошо, – девичьи губы сжались в бледную линию. – Иди. Только попрощайся с нею, ведь она ждала тебя сто восемь лет.

      Кей приблизился к иссушённому телу, прикрытому белым одеялом в цветочек. Восковая кожа обтягивала череп старухи, было непонятно, выйдет ли она из забытья, или уже умерла.

      – Прощай, Герда, – сказал тихо Кей, и склонился над ней.

      Серебряный ключ скользнул в прореху от ножа и повис на цепочке, налился биением света над еле вздымающейся грудной клеткой умирающей женщины.

      Кей вздрогнул, когда сухие веки моргнули, и из впалых глазниц глянули живые глаза.

      – Кай? – пронеслось выдохом, свивающим мир в спираль.

      Время замерло, сжалось в точку и распахнулось.

      Льдом ожгло спину, ключ на цепочке натянулся, и звенья не выдержали. Хлестнуло по шее, кулон засиял звездой, сорвался, упал и впитался в грудную клетку старухи. Удар силы ошеломил. Крылья Вечности трепало ураганом, нити свивались в кокон, бушевали над изгибающейся фигурой, и Кей упал на колени. Он смотрел широко раскрытыми глазами в истёртые половицы и дрожал, не в силах поднять взгляд. Слеза повисла на ресницах, замерла и сорвалась, поставив тёмную точку.

      Густые волосы упали вековым водопадом, молочной белизны гладкие ножки коснулись пола.

      – Что это? – открыла глаза светящаяся звездой девушка. – Где я нахожусь?.. Кай?

      Зазвенело – ветер распахнул окно и втолкнул порыв ледяной пыли.

      Кей… Кай закашлялся, закрыл лицо ладонями – холод хлестнул по плечам, за которыми уже не было крыльев.

      – Хватит, – острый голосок разбойницы гвоздём воткнулся в круговерть, стукнула створка окна, и стало тихо. – Или я посажу тебя в печку, старая ведьма.

      Нежные и странно родные ладони легли на макушку, с осторожностью, словно боясь что-то разрушить, пальчики зарылись в волосы. Так никто не делал уже вечность.