Магия и культура в науке управления. Александр Шевцов (Андреев)

все должно быть увязано в предприятии, чтобы оно работало и кормило нас. Но какое представление? И как представление может работать само по себе, обеспечивая работу огромных предприятий и даже государств? Магия?

      Этнографы и антропологи уходили в поисках остаточных следов магии в самые отдаленные уголки земли. Это не потому, что магия оставалась только там. Это потому, что там ее легче рассмотреть. Современный человек научился так скрывать свои магические действия, что и сам их не замечает. Но магия никуда не делась из нашей жизни. Просто надо все назвать своими именами.

      Пусть приведенные мною в начале выдержки из работ этнологов служат нам постоянным напоминанием о том, что мы ищем. Но поиск мы будем вести в нашем современном обществе, лишь время от времени обращаясь за примерами и объяснениями к народной культуре.

      Примеры эти я буду брать из рассказов Владимирских и Ивановских стариков, с которыми работал как полевой этнопсихолог семь лет. Сами они, как я уже говорил, считали себя потомками офеней – торговцев вразнос, коробейников – и называли себя мазыками. О них можно было бы рассказать подробнее, но в этой книге я буду использовать только то, что относилось к способности видеть «тонкие» составляющие нашего мира.

      Итак, о чем бы мы ни мечтали в глубине души каждый сам для себя, жизнь заставила нас объединиться на какое-то время, и мы будем вместе, пока не разойдемся, если, конечно, у нас не найдется общей мечты, чтобы оставаться вместе и дальше. А не разойдемся мы до тех пор, пока полезны друг другу, пока вместе мы создаем друг другу условия для достижения его личных целей или его личной мечты.

      Эта задача создания условий для достижения собственных целей, или, иначе говоря, задача создания надёжного основания для движения дальше, при здравом рассмотрении оказывается задачей создания цельной экономики сообщества, которое раньше существовало как Общество русской народной культуры и поэтому вполне может быть крошечной моделью всего русского народа. В 1998 году мы приняли решение называть его Троерусским казачеством, а себя считать казаками, чтобы еще усилить это соотнесение себя с цельным народом. С одной стороны, это позволяет экстраполировать, как говорится в науке, выводы нашего исследования на всю Россию. Иными словами, мы надеемся, что если мы найдем какие-то экономические решения для своего народца, они могут быть перенесены и на весь народ.

      С другой стороны, подобная вырезанность облегчает нам возможность принять самих себя в качестве некоего экономического меньшинства в собственной стране. А принять себя меньшинством необходимо, потому что, как показывает история экономики, это дает силу для создания успешного жизнеобеспечения сообщества. Малые сообщества в большой стране всегда выживают лучше, чем основная масса населения. Если мы хотим, чтобы наш эксперимент показал пути улучшения жизни и увлек людей, мы должны быть победительны в глазах окружающего мира.

      Создание экономики, даже ограниченной, – очень большое и многоплановое дело. Тут одним-двумя