Заставь меня влюбиться. Лена Сокол

у нас, значит, любитель поржать? Весело тебе?

      – Ага.

      – Тупой подкат, ясно? Не хватило ума на что-то вменяемое?

      – Послушай, – осторожно начал он, взмахнув руками, – я правда не подумал.

      Я готова была зарычать от кипевшей во мне ярости. Вывернула пальто, скрутила и бросила ему в руки.

      – На, мне оно больше не пригодится. Можешь даже носить. С такой росписью, – указала на его татуировки, растянувшиеся от уха до груди, – на полосы краски во всю спину никто и внимания не обратит.

      Поправила сумку на плече, бросила на него последний негодующий взгляд и сорвалась с места, как гоночный болид.

      Только бы свалить отсюда поскорее, закрыться в своей комнате и колотить кулаками подушку, пока не полегчает.

      – Эй, куда ты? – послышалось вдруг за спиной. Сказал это обескураженно и, я бы даже сказала, жалобно. Видимо, ему не очень понравился тот факт, что придется идти по улице в таком виде. – Это же всего лишь пальто!

      – Что?! – Знаете, так оборачиваются в крутых боевиках? Или в старых добрых комедиях, где Марлон Уэйэнс говорил: «What did you say about my mama?» Наклонял голову набок, плющил возмущенную физиономию и палил по злодеям из пушки. Ба-ба-ба-бах!

      Я молниеносно преодолела расстояние обратно до обидчика и ткнула пальцем в его грудь (была бы пушка, вышло бы эффектнее). Ну и что, что невоспитанно. А насколько воспитанным было приглашать меня присесть на свежевыкрашенную лавку?

      – Всего лишь пальто, значит? Да?! Для тебя это, конечно, всего лишь пальто. А мне пришлось вкалывать, чтобы его себе купить. Целых полгода! Понятно?!

      Конечно, я не планировала его разжалобить. Просто хотела, чтобы это холеный мерзавец хоть на секунду задумался, что не всем все так просто достается в этом мире.

      – Ох, прости, коротыш. Я же не знал.

      – Кто?! – Аж волосы зашевелились на голове. – Это я – коротыш? – Посмотрела на него снизу вверх, почти лопаясь от возмущения.

      – Ага, такая малышка и так прикольно злишься. – Пожал плечами, улыбаясь.

      Кто этот парень? Откуда взялся и почему считает себя вправе рассуждать о моем росте и поведении? И смотрит на меня так… свободно, открыто. Чуть наклонив голову набок и приподняв брови, словно потешаясь.

      – А ты… ты… долговязый!

      Снова ткнула пальцем ему в грудь. Сильно и, надеюсь, больно. Даже желтый лак с ногтя чуть не отпал. Могла бы – ввинтила ему этот палец прямо в мозг, будто саморез.

      – Метр с кепкой.

      Мои глаза полезли из орбит. Ах, вот ты как, значит!

      – Дядя Степа!

      Он оставался совершенно невозмутимым. И продолжал насмехаться, глядя с высоты своего роста.

      – Мелочь пузатая.

      – Гулливер!

      – Карлик.

      Чуть не задохнулась от возмущения.

      – Верзила! – И топнула ногой.

      Нагнулся ко мне, еле сдерживая смех.

      – Крошка. – Сказал это почти ласково, приблизившись к моему лицу на расстояние, показавшееся почти критическим. Меньше двадцати сантиметров от моего носа.

      – Жердь! – Наверное,