Земля надежды. Филиппа Грегори

болезни. Я никогда не соглашусь подвергнуть детей опасности.

      Она замолчала на секунду.

      – И я не хочу уезжать отсюда.

      – Но это мой дом, – напомнил ей Джон. – И тем не менее я готов все бросить.

      – Это и мой дом тоже.

      Их взгляды столкнулись, как взгляды врагов. Джон вспомнил, какой она показалась ему в самый первый раз, когда он увидел ее, властную женщину с некрасивым лицом, без спросу поселившуюся в его доме.

      – Эстер, я отправляюсь в Виргинию, – сказал он холодно. – Я желаю, чтобы ты и дети поехали со мной.

      Ее прямой взгляд ни на секунду не дрогнул.

      – Сожалею, – ровным голосом ответила она. – Я не могу этого сделать. Я отказываюсь подвергать детей опасности, и я не желаю покидать свой дом. Если ты уедешь, я буду присматривать здесь за всем до твоего возвращения. И я с радостью встречу тебя, когда ты вернешься.

      – Мой отец… – начал было он.

      – Твой отец доверил мне заботу об этом доме и о детях, пока тебя не было, – сказала она. – Я пообещала ему, когда он лежал на смертном одре, что сберегу все в целости и сохранности – растения, редкости и детей. Я не покину этот дом, чтобы какой-нибудь бродячий отряд не захватил его и не срубил деревья на дрова. Я не оставлю каштановую аллею, чтобы они испортили ее. Я не оставлю сад, чтобы какие-нибудь бродяги могли украсть фрукты или сорвать цветы. Я не оставлю редкости валяться в сарае, не имея представления о том, когда я вернусь. И я не повезу детей Джейн в далекую страну, где, насколько мне известно, людям приходится бороться за выживание наперекор всему.

      – Детей Джейн! – закричал он. – Джейн была моей женой! Они мои дети! Она для тебя никто! И дети тебе никто!

      Джон увидел, что она дернулась, как будто он дал ей пощечину. Но это не поколебало ее стойкости.

      – Ты не прав, – просто сказала она. – Долгое время я думала, что забочусь о детях Джейн, и старалась делать это так, как этого хотела бы она. Иногда я думаю, она смотрит на нас с небес и видит, как дети растут сильные и красивые, и тогда она счастлива за них. Но теперь они и мои дети тоже, я исправно любила их все эти четыре года, и я не отпущу их из дома только потому, что ты решил оставить своего господина, оставить свою страну и оставить свой дом.

      – Я не предатель! – сказал он, уязвленный.

      Эстер смерила его долгим откровенным взглядом.

      – Ты и твой отец – королевские садовники, – сказала она. – Ты у него на службе.

      – Но моя душа ему не принадлежит! – закричал Джон. – Я его слуга, но не раб! Я могу уйти со службы. Я могу работать на себя, я могу уйти. Вот я и ушел.

      Она кивнула:

      – Значит, человек имеет право выбирать, где ему жить и кого называть господином.

      – Да, – твердо сказал Джон.

      – И женщина тоже?

      – Да, – нехотя согласился он.

      – Тогда мой выбор – остаться здесь, а ты не сможешь забрать детей с собой, если меня там не будет, чтобы заботиться о них.

      – Ты хочешь остаться здесь и столкнуться с неведомыми опасностями?

      – Я буду принимать неприятности по мере