Две жизни. Часть 4. Конкордия Антарова

глухим до тех пор, пока в сердце своём не найдёшь добрых и чистых сил, пока в сознании твоём не возродятся благородные мысли, пока труд твой не станет полезным другим людям, к которым ты сам станешь доброжелательным. Постепенно, как только будет светлеть дух твой, к тебе начнут возвращаться речь и слух, – заговорил снова Али, и голос его походил на гром. Он продолжал:

      – Встань, найди силы выйти отсюда, сесть на мехари и доехать до нового места жизни. Помни, всё время помни картину, которую показал тебе Флорентиец, и да поможет она тебе выбраться на светлую тропу. Не бойся, тебя довезёт надёжная охрана, и в новом месте тебя никто преследовать не будет. Живи, мною благословлённый, призывай имя моё в минуты невыносимого внутреннего разлада, и я разделю бремя твоё, облегчу тяжесть твоих страданий!

      Али благословил Беньяжана и сказал Рассулу:

      – Надень на шею брата твоего его прекрасную цепь. Ты испортил её, – обратился он к Беньяжану. – Она принадлежала великому, радостному существу, гармония которого была устойчива и помогала Светлому Братству передавать его энергию земле. Ты украл цепь у своего брата, но, видишь сам, она потеряла свои могучие свойства, а камни – прежде чистого жёлтого цвета – стали похожи на опалы. Чем больше ты грешил, тем больше менялись камни, походя на слёзы, дрожащие под лучами солнца и переливающиеся всеми цветами радуги. По цвету этих камней ты сможешь судить, близишься ли ты к освобождению. С каждым малейшим твоим поворотом к доброте и высокой мысли к камням будет возвращаться их прекрасный жёлтый цвет.

      Лёвушка, возьми мой плащ и укутай им Беньяжана, – закончил свои слова Али, протягивая мне свой белый плащ.

      Я выполнил приказание Али с большим трудом. Плащ его точно жёг мне руки и казался таким тяжёлым и огромным, что я еле мог накинуть его на плечи Беньяжану, для чего мне пришлось встать на скамейку.

      Когда я возвратился на своё место, весь обливаясь потом, точно я таскал камни, то едва мог стоять, так дрожали мои ноги и стучало в голове.

      – Ясса, – услышал я опять чёткий и сильный, но уже не громоподобный голос Али. – Ты поедешь начальником конвоя и отвезёшь в тайную Общину этого человека. Возьми десяток братьев и поезжай немедленно. Люди уже ждут у ворот. Возьми за руку этого великана и всё время в пути будь рядом с ним. Укутай его хорошо в мой плащ и, когда приедешь в Общину, сдай порученного тебе настоятелю, брось мой плащ в костёр, отдохни сутки и возвращайся со всем конвоем обратно. Обратно езжай через скалы в пустыне и через маленький оазис чёрных людей.

      Маленький Ясса казался игрушечным возле Беньяжана. Он взял его беспомощно висевшую руку, плотно обернул плащом его громадную фигуру и пошёл к двери, уводя за руку автоматически двигавшегося за ним великана, ступавшего так тяжело, точно шла целая рота солдат.

      Это были страшные минуты. Мне казалось, что тяжёлые шаги этого человека были прообразом тех лет муки и искупления, на которые он себя обрёк.

      – Подойдите ко мне, – услышал я голос Али, но не понял, что он относится ко мне и Андреевой.

      Я