К вопросу о циклотации (сборник). Аркадий и Борис Стругацкие

полулежал в глубоком кресле, бережно прижимая к груди упакованную в узкий деревянный ящик руку. Его почерневшее от боли лицо судорожно подергивалось, и он едва слышно рычал сквозь стиснутые зубы. Командир искоса взглянул на него.

      – Закурите? – спросил он.

      Инженер кивнул. Командир достал папиросу, вставил ее в запекшиеся губы Инженера и чиркнул спичкой.

      – Спасибо, – хрипло выдохнул тот. – Нет, не надо. Тошнит.

      Папироса упала на пол. Звякнул люк, и в каюту вполз Доктор. Оба повернулись к нему. Доктор зажмурился, потер ладонью испачканное засохшей кровью лицо и сплюнул.

      – Плохо, – сказал он шепотом. – Очень плохо. И часу не протянет. – Он снова сплюнул. – По-видимому, его бросило головой на распределительный щит. Знаете, тот, в моторном отделении. У него в двух местах пробит череп и сломаны шейные позвонки.

      Командир опустил голову.

      – Ну, а как вы? – Доктор подошел к Инженеру. – Больно? Сейчас впрыснем вам кое-что.

      Он опять сплюнул и вытащил из нагрудного кармана коробку со шприцем.

      – Что вы… всё плюетесь… Доктор? – с трудом выдавил Инженер.

      Он хотел сказать совсем другое, крикнуть, что он не верит, что брата уже невозможно спасти… но в последний момент вспомнил, что перед ним один из лучших хирургов страны и что вряд ли такие вещи пришли бы ему в голову, если бы Механик не был его, Инженера, братом.

      И он спросил вместо этого:

      – Что вы… всё плюетесь?

      Доктор набирал в шприц желтую жидкость из узкой стеклянной ампулы.

      – Плююсь? – рассеянно переспросил он. – А… это, друг мой, эмаль. Лопнула от удара эмаль на зубах. Ну-ка, дайте руку… да не бойтесь, здоровую руку. Вот так.

      Через несколько минут все спустились в нижний отсек. Там в подвесной койке лежал Механик, изжелта-бледный, с широко раскрытыми остекленевшими глазами, с розовой пеной в углах полураскрытого рта. Возле него сидел Радист. Инженер наклонился над братом.

      – Леня… – тихо позвал он. – Леня!

      Радист встал, прихрамывая отошел в сторону и отвернулся лицом к стене. Он и Механик были самыми молодыми из экипажа, большими друзьями.

      – Леня, – еще раз проговорил Инженер.

      Доктор тронул его за плечо.

      – Он не слышит вас.

      – И… никогда больше не услышит, – сказал Инженер. – А, может быть…

      Широко раскрыв глаза, он взглянул на Доктора.

      Тот опустил голову. Тогда он опустился на стул, где только что сидел Радист.

      Потом повернулся к Командиру и проговорил с виноватой улыбкой:

      – Вы все… уйдите, пожалуйста.

      Метрах в ста от звездолета в вязком горячем грунте выкопали яму и опустили в нее свинцовый бак с телом Механика. Дали прощальный залп из карабинов. Над могилой поставили лист нержавеющей стали с выцарапанными на нем неровными буквами.

2

      Доктор, насвистывая и изредка поплевывая, сидел за столом и выписывал из мокрых листков анализов в большую общую тетрадь. Радист копался в аппаратуре – менял лампы, лопнувшие при ударе. Вскоре вернулись из моторного отделения Командир и Инженер, оба усталые, заляпанные чем-то бурым и жирным и очень озабоченные.

      – Внимание, товарищи, – сказал Командир. – Все к столу.

      Давайте быстренько обменяемся информацией и решим, что делать дальше, а затем…

      – Одну минутку, – прервал его Доктор. – Прошу извинения, но… Насколько я понял, положение очень серьезное, не так ли?

      Командир кивнул.

      – Тогда я, как секретарь организации, предлагаю провести экстренное партийное собрание. Повестка дня: «Положение звездолета ЭР-68 и…» – Доктор сделал паузу и раздельно, с ударением на каждом слове произнес: – «…и задачи членов экипажа – коммунистов по выполнению задания партии и правительства». Кто за? Единогласно. Предлагаю для ведения собрания избрать председателя и технического секретаря.

      – Председателем – Командира, секретарем – Радиста, – сказал Инженер, покачивая у груди сломанную руку. – Я писать не могу.

      – Так. Кто-нибудь против? Нет? – Доктор вырвал из тетради несколько листов и протянул Радисту. – Карандаш у вас есть? Хорошо. Товарищ Командир, прошу вести собрание.

      Командир пошептался с Доктором, сказал что-то вполголоса Радисту и громко произнес:

      – Прошу почтить вставанием память Механика звездолета, коммуниста, члена нашей организации, безвременно погибшего на своем посту.

      Все встали.

      – Прошу садиться. Слово для информации о состоянии энергетической и двигательной систем звездолета предоставляется Инженеру. Говорить можно сидя.

      Инженер достал здоровой рукой записную книжку, раскрыл и снова закрыл ее.

      – Вкратце дело обстоит так. – Он помолчал, просмотрел свои записи и быстро продолжил: – Вышли из строя реакторы номер три и пять. Остальные три тоже имеют повреждения,