Тюльпан и Анютины глазки. Ирина Калитина

ть, эта зона не покрывалась оператором, но, если влезть на верх скалы, удавалось иногда поймать сигнал, а, возможно, потому, что с ними «на объекте» работали военные, и это их «происки».

      Лазать по скалам было некогда, да и что может случиться за семь дней? Работа, бытовые неудобства, сосны, тишина и плеск воды. Когда плыли на катере к берегу за провизией, мобильник ожил, пришла смс-ка, отправленная, мамой на прошлой неделе, набранная нервно, с ошибками.

      «Вззвращайся срлочно, Григооорий Иванович умер».

      – Ужас, – сказала Вика, – какой ужас!

      Паспорт в командировках – всегда с собой. Спасибо начальнику экспедиции, отдал деньги, предназначенные для продуктов, попросил местного рыбака «подкинуть» её на старом «Жигулёнке» к остановке автобуса.

      – Не задерживайтесь, Виктория Евгеньевна, ждём Вас, – последние его слова.

      – Постараюсь, – ответила Вика рассеянно, мысли уже далеко.

      Автобус, электричка, такси в аэропорт, ожидание и самолёт мелькали перед глазами, как кино, будто это всё происходило не с ней.

      Григорий Иванович на здоровье не жаловался. Достал из холодильника кастрюлю с супом. В кухне – духота. Пошатнулся, упал и умер неожиданно, мгновенно.

      Соседка вызвала скорую.

      – Сделайте что-нибудь, вы же врачи! – цепляется Анюта за рукава людей в белых халатах.

      – Забираем тело, – ответ.

      Всё.

      Пустота.

      «Почему ушёл так рано?» – не понимает женщина.

      Мужу – девяносто, ей – на семь меньше. Пятьдесят лет промчались, как один день! Любимая, обласканная, ненаглядная. Одна. Озноб. Встаёт на ноги и падает.

      Детей нет, племянник Саша, живёт в соседней комнате. Анюта просит его получить свидетельство о смерти, передаёт деньги на похороны. Расплывчатая мысль:

      «Что-то я неправильно делаю».

      Забытьё.

      Пятый день тело в морге – никому ненужная вещь. За окном, редкая для июня, жара, Анюта не может согреться, лежит в чёрной мохеровой кофте на диване, как подбитая ворона на асфальте. В комнате не подметено, в люстре, который день, горит свет, забыла выключить.

      – Что ж ты Анюта? Нужно встать», – шёпотом уговаривает себя.

      Нет, не получается.

      Паутинной ниточкой удерживается её жизнь, цепляется за воспоминания, а в них молодая, яркая, весёлая женщина острит, поёт романсы под гитару. Переглядываются поклонники, кому повезёт: достанется обнадёживающий взгляд озорных Анютиных глазок? Умела завести мужчин, не обещая ничего. Позволяла, лишь, восторгаться с собой.

      Выходила за Гришеньку не девочкой, вторая попытка создать семью. Оба сыграли свою совместную жизнь, как неповторимую пьесу. Завтрак: стол, покрытый дорогой скатертью, изысканная посуда, интересная женщина и достойный мужчина, улыбка, ласковая беседа, обсуждение планов на день, Ужин: бархатный разговор о книгах, фильмах, политике. Страсть и нежность. Ни капли раздражения или недовольства за совместную жизнь. Берегли друг друга, наслаждались каждым днём.

      Восьмой день тело в морге.

      Анюта открыла глаза, Саша в её комнате складывает книги в старую сумку, шёпотом попросила перекусить. Принёс кусок куры, достал из кастрюли с супом, который пытался разогреть Гришенька перед смертью, кастрюля стояла с тех пор на плите. Женщина, потерявшая вкус и обоняние, не почувствовала, что кура испорчена, отравилась. Нашла силы сползти с дивана, набрать в ведро воды и поставить рядом, чтобы ничего не испачкать. Дальше – тошнота, провал.

      И что это за глаза подарены ей были «свыше»! Чёрные, яркие, поджигающие изнутри, даже, самых стойких представителей сильного пола. Многие стремились побыть рядом, получить частицу восторга и наслаждения жизнью.

      – Мужчины созданы, чтобы поклоняться женщине, – учила Анюта Вику, дочь средней сестры, когда той было семнадцать.

      Мысль эта распространялась на всех, кроме одного, племянника, рождённого младшей сестрой, почти, ребёнком, от соседа по лестничной клетке, красавца – грузина. Сосед погиб на соревнованиях по подводному плаванью. Несчастная сестра и её хорошенький сыночек остались пожизненно детьми в семье и чудом для Анюты, которой был поставлен диагноз – бесплодие.

      Девятый день.

      Задыхаясь, Вика ворвалась в комнату, заварила крепкий чай, размочила в нём сухарик, заставила Анюту немного поесть и проглотить таблетку, вынесла ведро, подмела пол.

      Жалость сжимает горло, делает голос хриплым. Слово «несчастье» не ассоциируется с сильной, жизнерадостной, опекающей родственников, Анютой.

      – Тётечка, дорогая, приношу соболезнования. Как жаль Григория Ивановича! Где документы для похорон?

      – У Саши. Отдала ему все деньги, – беспомощно захлопала глазами больная, – что теперь будет?

      – Ничего страшного, не волнуйся, тебе нужно поправиться. Я позабочусь о погребении.

      Прошла по коридору, ногой толкнула дверь в комнату, чуть не вышибла её, облупленную, дрожащую, едва