Осень Европы. Дэйв Хатчинсон

о выбрали один из больших столов и сели. Один взял со скатерти карточку «Зарезервировано» и с наглой ухмылкой ловко метнул через весь зал так, что остальным посетителям пришлось пригнуться.

      У Макса, владельца, был договор о крышевании с Wesoły Ptak, но, вместо того чтобы позвонить им или в полицию – а и то и другое наверняка кончилось бы кровавой баней, – он взял блокнот и отправился через зал принимать у венгров заказ. Несмотря на такую демонстрацию смелости, немало посетителей в панике потребовали счет.

      Венгры уже были навеселе и, пока Макс пытался принять заказ, кричали и хохотали, то и дело передумывали, приходилось записывать заново. Наконец он вернулся от столика к бару, где застыла от страха Гося.

      – Шесть бутылок «Зубровки», за счет заведения, – на ходу промурлыкал он девушке, после чего спокойно прошел на кухню. – И чтобы одна нога здесь – другая там.

      Руди, который стоял в дверях кухни и с интересом наблюдал за происходящим, сказал:

      – Будет что-то ужасное, Макс.

      – Готовь, – ответил Макс, передавая заказ. – И готовь быстро.

      К десяти часам венгры ослабили галстуки, скинули пиджаки, пели, кричали друг на друга и смеялись над непереводимыми шутками. Они просидели уже три перемены блюд из пяти. В ресторане больше никого не осталось. Когда ужин подошел к концу, Руди отпустил домой и поваров.

      В какой-то момент один из венгров – огромный мужчина с лицом цвета борща – начал орать на остальных. Он стоял, слегка покачиваясь, и кричал на своих соотечественников, а те добродушно кричали в ответ, требуя, чтобы он сел и успокоился. Скандалист вспотел, схватил за спинку стул у соседнего стола и одним легким движением швырнул с разворота через все помещение. Стул врезался в стену, разбил подсвечник и уронил зеркало.

      На миг воцарилась тишина. Венгр стоял, глядя на вмятину и обои, хмурился. Потом сел, и один из друзей налил ему, хлопнув по спине, а Макс подал следующее блюдо.

      Чем позже становилось, тем сентиментальней вели себя венгры. Они обняли друг друга за плечи и начали распевать песни, всё более грустные с приближением полуночи.

      Руди, закончив готовить и убрав на кухне, стоял в дверях и слушал. Голоса у венгров были красивые. Слов он не понимал, но мелодии звучали пронзительно и одиноко.

      Один из них увидел, что за ними наблюдают, и начал махать Руди. Остальные обернулись посмотреть, что происходит, и тоже начали его звать.

      – Иди, – сказал Макс со своего поста за стойкой.

      – Ты шутишь? – сказал Руди.

      – Нет. Иди и узнай, чего они хотят.

      – А если они хотят меня избить?

      – Скоро им наскучит.

      – Ну спасибо, Макс, – сказал Руди, направляясь через ресторан.

      Стол венгров выглядел так, словно пять перемен блюд на него уронили с потолка. На полу вокруг хрустело под ногами битое стекло и расколотая керамика, ковер был липким от соусов и раздавленной еды.

      – Ты повар? – спросил один из них на ужасном польском, когда Руди подошел.

      – Да, – сказал Руди, покачиваясь на пятках на случай, если придется спешно отступать.

      Польскоговорящий венгр выглядел как кусок говядины, зашитый в новый костюм от «Армани Возрождение». Лицо у него было бледное и потное, в глаза бросалась наплечная кобура, из которой торчала рукоятка исполинского пистолета. Он поманил пальцем размером с сосиску. Руди наклонился, пока их лица не оказались в паре сантиметров друг от друга.

      – Уважение! – проревел венгр. Руди поморщился от смачного резкого запаха алкоголя и табака изо рта. – Мы идти везде, но этот сраный город – нет уважение!

      Это заявление как будто требовало ответа, так что Руди сказал:

      – Да?

      – Нет уважение, – сказал венгр, грустно качая головой. Потом вдруг обрадовался. – Здесь, «Ресторан Макс», есть уважение!

      – Мы всегда уважаем своих клиентов, – промурлыкал Макс, бесшумно подходя к Руди.

      – Да на хрен! – громко сказал венгр. – Да на хрен. «Ресторан Макс» – много уважение.

      – А ваш ужин? – поинтересовался Макс с улыбкой.

      – Хороший сука ужин, – сказал венгр. За столом закивали. Он посмотрел на Руди и отрыгнул. – Хороший сука повар. Польская еда для свиней, но повар сука хороший.

      Руди улыбнулся.

      – Спасибо, – сказал он.

      Глаза венгра вдруг сфокусировались.

      – Хорошо, – сказал он. – Мы уходить.

      Он что-то рявкнул, и все остальные поднялись из-за стола, кроме того, кто бросил стул, – он лежал, прижавшись щекой к скатерти, и тихо храпел. Двое друзей подхватили его за плечи и локти и подняли. К его лицу пристала еда.

      – Хороший ужин, – сказал польскоговорящий, все еще обращаясь к Руди. Снял пиджак со спинки стула и втиснулся в него. Сунул руку в нагрудный карман и достал визитку, зажав двумя пальцами. – Хотеть работа – звонить.

      Руди взял визитку.

      – Спасибо, – повторил