Истребители. Артем Драбкин

зуб сломан, на затылке пробоина. Они мне оказали первую помощь и отправили в госпиталь на Новую Басманную в Москву. В этом госпитале я находился месяц. Во время лечения сдирал корочку – чешется же – и занес инфекцию. У меня поднялась температура, главврач дал распоряжение положить меня в изолятор. Потом я уже узнал, что надежды на выздоровление не было и в этот изолятор клали тех, кто должен был умереть. Но я выкарабкался. Через два или три дня у меня спала температура, и я вернулся опять в свою палату.

      Примерно в 20-х числах января выписали опять в часть. Прибыл в часть, в Люберцы. Некоторых летчиков уже не было. Война есть война. Я приехал из госпиталя, у меня еще были шрамы. Я попросился съездить домой – навестить родителей, которые были под немцами 15 дней. Все там собрал, получил сухой паек, документы. Потом меня вызвали в штаб и говорят: отставить. Ехать к родителям нельзя, полк должен срочно вылететь. Нас пополнили самолетами и направили в сторону Ленинграда, на Малую землю. И дома не пришлось мне побывать. Полк в конце января полетел в сторону Ленинграда обходным таким путем: Ярославль, Тихвин. Приземлились в Углово.

      Оттуда летали на разведку, на патрулирование, перехват разведчиков. Немцы в это время вели себя пассивно. Воздушных боев не было. В феврале или марте меня направили на курсы командиров звеньев в Иваново.

      – Готовили командиров звеньев трехсамолетного или четырехсамолетного состава?

      – Трехсамолетного состава. И в 438-м полку до по крайней мере февраля 1942 года летали трехсамолетным составом. Занимались отработкой техники пилотирования, ходили в наряды, дежурными по аэродрому. Там в это время базировалась авиация дальнего действия. Было ли что-то новое для меня на этих курсах? Почти ничего, кроме летной практики. Тыловая жизнь скучная, на фронте веселее. Хотелось быть защитником своей Родины. Поэтому стремились попасть на фронт. А в тылу спокойная работа. Летали, потом назначат дежурить. Подежуришь по аэродрому, вот такие задачи мирного времени.

      – А вам не нужен был отдых от войны? Ведь там убивают, страшно?

      – На войне страха не бывает. Кто боится воевать, тот быстро погибал. Никакого страха на фронте не было, это я говорю не для красного словца. Наоборот, чувствуешь ответственность перед народом, перед партией, перед руководством страны. Поставили задачу – ее надо успешно выполнить.

      – В чем больше была ответственность – перед народом и партией или перед своими боевыми товарищами?

      – Перед народом и партией. Защитить Родину, как можно быстрее освободить Родину от проклятого врага.

      – С точки зрения бытовых условий где было лучше – в тылу или на фронте?

      – На фронте у нас, в авиации, было лучше, чем в тылу. Там разные нормы питания были. Все для фронта, все для победы было. Горючего было мало. А на фронте всего было в достатке.

      Там мы примерно месяц полетали, и три человека направили в Чкаловскую. Там формировался 255-й полк двухэскадрильного состава, в котором