Гелиополь. Эрнст Юнгер

внимал его словам наполовину благосклонно, наполовину снисходительно, как воспринимают лепет ребенка, давая ему возможность показать себя.

      – Там, в скалистых пещерах, гнездится разновидность альбатросов, крупных морских разбойников, охотящихся на рыб. С незапамятных времен птицы эти – священные животные и поэтому не столь пугливы, до них даже можно дотронуться рукой. Можно видеть, как они, стоя на своих неуклюжих ногах, отдыхают на скалах, раскинув крылья. Неподвижные зрачки блестят, как отшлифованные красные стекляшки. Я часто задавал себе вопрос, видят ли они свою добычу уже со скалы или просто совершают периодически вылеты на места ее нахождения. Распластав в воздухе невероятно мощные крылья, узкие и резко загнутые назад, словно серп косы, они парят серебряными птицами даже при слабом встречном ветре над темно-синей морской глубиной. С королевским спокойствием, словно набирая силу, описывают они широкий круг, удаляясь от скалистого мыса. Потом стремительно падают вниз, подобно дьяволу, врезаясь в толщу воды.

      И каждый раз я чувствую, как напрягаются мои глаза, следя за их молниеносным падением, когда они, сильно уменьшаясь, сливаются визуально с серебристой пеной морских гребешков. Упиваясь этим зрелищем, так и представляешь, что ощущение пространства, свойственное этим смелым птицам, передается и тебе и что все вокруг блестит еще ярче и стекленеет, отвердевая, как остывающая серебряная монета после чеканки.

      В этот час жизненный мир Лакертозы уплотняется до предела, как бы убирается в себя, закрываясь, словно плод. Море тогда вздымается вокруг, образуя чашу, и цвет его сливается с цветом неба, и все пространство смыкается в единый голубой шар.

      Ни один парус, ни одна галера не нарушают уединенности этого замкнутого мира. Утес накаляется, и остров всплывает из глубины вод багровым молодым месяцем. Там, где внутренний край серпа врезается в море, его окаймляет белая мраморная оторочка. Словно клешни омара, охватывают с боков оба мола, торговую гавань с галерами. На разделяющей их дамбе видна красная раковина со статуей богини Моря, воздевшей руки.

      Сверкают в белом блеске дома и улицы Лакертозы, смотрящиеся как ярусы в полукружии театра под открытым небом. Камень, из которого построен город, сверкает и слепит белизной, чернеют только выжженные круги перед жертвенниками.

      В этот час из дверей выходят женщины и приносят ежедневную жертву уходящему солнцу. Они поднимают глаза к святилищу бога Солнца, возвышающемуся посреди лагуны над морем. В его сторону обращены и все жертвенники в городе.

      Святилище, похожее на дворец, выполнено из порфира, что есть на острове. Галереи, пересекаясь восемь раз, ведут к венчающей его площадке. Про этот верхний ярус известно, что там находится золотое ложе бога Солнца, символ которого, обелиск, издалека виден кораблям; его вознесшаяся высоко над верхней площадкой пирамидальная верхушка горит по ночам ярким светом.

      Две крытые колоннады ведут к двум языческим храмам, посвященным богу Солнца. В самый главный праздник позади жертвенников богу