Христианство. Три тысячи лет. Диармайд Маккалох

активной ненависти к христианству делатель палаток из Тарса перешел к горячей его защите, став самым известным раннехристианским лидером и проповедником из тех, имена которых сохранила для нас история. Обстоятельства его обращения, описанные в Деяниях, драматичны: оно произошло после того, как Павел с одобрением наблюдал за казнью Стефана, первого известного христианского мученика (после самого Христа) в начале 30-х годов н. э. Быть может, вид мученика, забрасываемого камнями, вызвал у Савла столь бурную реакцию. Вскоре после этого, по дороге в Дамаск, «внезапно осиял его свет с неба. Он упал на землю и услышал голос, говорящий ему: «Савл, Савл! Что ты гонишь Меня?»[153] Это говорил сам Иисус. Потрясение было так велико, что Савл временно потерял зрение и три дня не ел и не пил. Сам он в Послании к жителям римской провинции Галатии (в центре Малой Азии) рассказывает об этих событиях более сдержанно. Там только говорится, что Бог «благоволил открыть во мне Сына Своего», и это благовестие совершилось «через откровение Иисуса Христа» – и даже это упоминание окрашено новым, драматическим измерением христианской проповеди: Павел утверждает, что Бог призвал его проповедовать Христа «язычникам», то есть неевреям. Кроме того, он говорит, что не советовался об этом ни с кем из иудейских лидеров движения Иисуса в Иерусалиме, да и вообще ни с какой «плотью и кровью». Он отправился в Аравию и там три года проповедовал Христа, прежде чем, вернувшись в Иерусалим, встретиться там с двумя из двенадцати апостолов, Петром (которого он называет Кифой) и вождем Иерусалимской церкви Иаковом.[154]

      Об аравийской миссии Павла Деяния молчат, и есть подозрение, что она была не очень успешной – хотя, возможно, именно там, вдали от Тарса и Иерусалима, сложилась глубоко оригинальная Павлова версия благовестия об Иисусе. Те путешествия Павла, которые известны нам из Деяний и отчасти из его собственных писем, вели его в другом направлении – в Восточное Средиземноморье и, наконец, в Рим, где он и погиб приблизительно в середине 60-х годов. Эта важнейшая перемена со временем превратила христианство из религии семитского Востока в нечто совсем иное, предопределив то, что носителями христианства, решающими, как должно излагаться и истолковываться его послание, стали наследники греческой и римской цивилизации. Ибо Павел был не простым иудеем: он был одним из бесчисленных подданных Римской империи, имеющих римское гражданство и на всем обширном пространстве империи чувствовавших себя как дома. Выразительная деталь: в географических ссылках, разбросанных по его письмам, он, как само собой разумеющееся, называет различные провинции империи теми именами, которые дали им римляне.[155] Когда Павла судил провинциальный трибунал в Палестине (согласно Деяниям, за то, что он ввел в Иерусалимский храм нееврея), он настоял на своем праве обратиться с апелляцией к императору – хотя эта апелляция в конечном счете ничего ему не дала, позволив лишь выиграть время для проповеди перед казнью в Риме. Он гордился

153

Деян 9:3–4.

154

Гал 1:12–19.

155

M.M.Mitchell, “Gentile Christianity”, in Mitchell and Young (eds.), 103–124, at 109.