Свадьбы не будет. Анна и Сергей Литвиновы

ведущая.

      – Ее зовут Надя. И она… – сымитировал удивление, – она, оказывается, тоже здесь!

      Лихо спрыгнул со сцены – прямо к ногам Митрофановой.

      Свет прожекторов, объективы телекамер бросились за ним. Надя перепуганно закрыла ладошкой рот. Артем, нимало не смущаясь, встал на одно колено и вручил ей букет.

      По залу прошелестел гул, из седьмого ряда, где сидел коллектив «Молодежных вестей», загоготали.

      Митрофанова скосила глаза на Димочку – пожалуй, впервые в жизни она видела его растерянным.

      И отлично. Пусть поволнуется!

      Царственно приняла букет. Как должное, подставила щеку под поцелуй Артема.

      Когда свет софитов переместился обратно на сцену, Полуянов хмыкнул:

      – И этот хлыщ ходит в библиотеку?

      – Да. Почти каждый день.

      – А ты его, значит, вдохновляешь?

      Полуянов выглядел откровенно уязвленным. Наде наконец стало стыдно. Она пробормотала:

      – Я вообще не знала, что он тут будет. И… и не вдохновляла его никогда.

      Девица, что сидела рядом с Димой, вытянула шею, как гусь – прислушивалась к их диалогу.

      – Все, Надька. Проехали, – поморщился Полуянов.

      Дальше сидели в молчании.

      Димина очередь подошла только на втором часу. Зал явно устал, и аплодисменты журналисту достались куда жиже, чем закоперщикам – пожилому актеру и молодому блогеру.

      Когда Полуянов взял из рук ведущей «Золотую молнию», из ряда «Молодежных вестей» выкрикнули:

      – Дима! А кто тебя вдохновляет?

      По залу пронесся хохот.

      Но журналист не смутился. Перехватил микрофон и весело произнес:

      – А то вы не знаете! И, раз такой случай, хочу спросить на всю страну. Надя, пойдем завтра подавать заявление в загс?

      По залу понеслись свист, улюлюканье, аплодисменты.

      Митрофанова сидела вся красная. Телекамеры снова нацелились на нее. Народ оборачивался, глазел.

      Ведущая взяла у Димы микрофон и подвела итог:

      – Да, действительно незачем читать романы и смотреть мыльные оперы, коль скоро они разворачиваются прямо на наших глазах!

      А девица, что сидела рядом с Димой, гневно обернулась к Наде и прошипела:

      – Редкостная ты… профурсетка!

* * *

      На следующее утро Полуянова вызвал главный редактор.

      В приемной, подле милой и нестареющей секретарши Марины Максовны, восседала Нелли Косоурова – она вела в «Молодежных вестях» светскую хронику и вчера тоже присутствовала на вручении «Золотых молний». Дима редко замечал, кто во что одет, но сейчас даже его ошеломил ярко-рыжий лисий жилет с завязками-лапками, алые кожаные штаны и бордовая помада под стать буйству красок.

      – Ну что, голубок? Силки захлопнулись? – Нелли устремила в его сторону ястребиный нос и указующий перст с крашенным в черное ногтем.

      Весть о грядущей женитьбе «золотого пера» с самого утра широко обсуждалась в редакции. Однако искреннего поздравления Полуянов пока не услышал ни одного.

      – Тридцать седьмая, –