Крах и восход. Ли Бардуго

что скоро Апрат вернет святую стражу и, возможно, даже Владима под свой контроль. Но мы нуждались всего лишь в небольшой форе. Ему повезло, что я не посадила его во влажный угол в архиве.

      Когда мы наконец дошли до моей комнаты, я обнаружила, что тесное белое помещение заполнено гришами, а Владим ждет у двери. Моя спальня была чуть ли не самой большой в Белом соборе, но двенадцать человек все равно помещались в ней с трудом. Все выглядели не так уж и плохо. Губа Нади опухла, а Максим обрабатывал порез над глазом Стигга. Мы впервые смогли собраться под землей, и было что-то утешающее в созерцании гришей, столпившихся вместе и разместившихся на скудной мебели.

      Но Мал, похоже, был не согласен.

      – С тем же успехом мы можем путешествовать с бродячими артистами, – проворчал он себе под нос.

      – Что, черт возьми, происходит? – спросил Сергей, как только я отпустила Владима. – Я спокойно сидел в лазарете с Максимом, как вдруг меня затолкали в клетку! – Он шагал взад-вперед. Его кожа блестела от пота, под глазами пролегли темные круги.

      – Успокойся, – сказала Тамара. – Ты уже не за решеткой.

      – Велика разница. Мы все равно заперты. А этот ублюдок просто ищет возможность избавиться от нас.

      – Если хочешь выйти из пещер, то у тебя появился такой шанс, – сказала я. – Мы уходим. Сегодня.

      – Как? – спросил Стигг.

      Вместо того чтобы ответить, я позволила яркому солнечному свету на секунду вспыхнуть на моей ладони – в доказательство, что во мне снова загорелась сила, – даже несмотря на то, что этот небольшой жест требовал больше усилий, чем могло показаться.

      Комната наполнилась свистом и ликующими криками.

      – Да-да, – сказала Зоя. – Заклинательница Солнца снова может заклинать. Всего-то потребовалась пара смертей и небольшой взрыв.

      – Вы что-то подорвали? – жалобно протянул Хэршоу. – Без меня?

      Он стоял у стены рядом со Стиггом. Двое инфернов были удивительно разными: более не похожих друг на друга людей трудно найти. Стигг был низеньким, коренастым и с почти белыми волосами. Выглядел он таким же плотным и твердым, как молитвенная свеча. Хэршоу же был высоким и долговязым, с волосами рыжее, чем у Жени, почти кроваво-красного цвета. Каким-то образом в недра Белого собора пробралась костлявая рыжая кошка и прониклась к Хэршоу симпатией. Она следовала за ним повсюду, мелькала между его ног или сидела у него на плече.

      – И все-таки, откуда вы взяли взрывчатый порошок? – спросила я, садясь рядом с Надей и ее братом на край кровати.

      – Я изготовил его, пока якобы делал мазь, – объяснил Давид. – Как и сказал Апрат.

      – Прямо под носом у святой стражи?

      – Не то чтобы они разбираются в Малой науке.

      – Ну, раз тебя поймали, значит, кто-то да разбирается.

      – Не совсем, – встрял Мал. Он встал у двери вместе с Тамарой, и каждый из них присматривал за коридором.

      – Давид знал о нашей встрече в котельной, – сказала Женя, – и угадал насчет дымохода.

      Юноша нахмурился.

      – Я не гадаю.

      – Но порошок