Тринадцатый ковчег. Дженнифер Броуди

Концу, как и любая ересь, запрещается.

      (4) Всякий гражданин, уличенный во владении вышеупомянутыми технологиями и/или материалами или в ереси, подлежит казни через выброс в открытое море.

      Глава 1. Единогласие

      Глубоко на дне океана зажглись автоматические огни Тринадцатого ковчега, как зажигались изо дня в день, по расписанию, последнее тысячелетие. Естественный свет не проникал сквозь толщу воды, скрывавшую убежище людей. Если бы не машина «Анимус», производящая электричество и кислород, если бы не Акваферма и автоматическая система освещения, системы обогрева и опреснители – обитатели колонии давно погибли бы. Однако вопреки всему в полнейшей изоляции население Тринадцатого ковчега процветало, хоть и не росло – благодаря строгим мерам по контролю популяции.

      Многое было забыто, потеряно давным-давно, ведь прошлое сперва становится воспоминанием, затем историей, легендой, а под конец и вовсе стирается из памяти людей. Намеренное разрушение способно ускорить этот процесс. Синод устроил Великую Чистку – уничтожил все записи и предметы из эпохи, предшествовавшей Концу. Та же судьба постигла и субмарины, на которых люди покинули Поверхность… Даже само это слово, «Поверхность», оказалось под запретом. Отныне его считали ересью, а грешников карали, выбрасывая в открытое море. Сам первосвященник Церкви Морского Оракула благословил эти строжайшие меры, и никто не смел ослушаться духовенства.

      Так и минула тысяча лет в Тринадцатом ковчеге, жизнь шла своим чередом, за одним исключением. В недрах колонии, в одной закрытой камере, доступ в которую имелся лишь у нескольких человек, проходил тайный совет.

      – Сколько еще осталось, по его словам?

      – Восемь месяцев. В лучшем случае.

      – То есть, может, и меньше?

      – Да.

      – Смертей ждать стоит?

      – Если ему верить, мы все погибнем.

      Повисла пауза.

      – А он не может ошибаться?

      – Он никогда не ошибался, значит, не стоит ждать ошибки и в этот раз.

      – Я только хочу знать, можно ли ему доверять.

      – Когда его дочь провинилась, ее наказали.

      – Как по мне, недостаточно строго.

      – Возможно. Однако он нам нужен, он незаменим… по крайней мере пока.

      Камера снова погрузилась в тишину. Совет думал. И вот наконец заговорил глава:

      – Я советовался с Оракулом. Мне горько сообщать его волю, ведь наши граждане и без того настрадались, но путь остается только один: мне нужно больше жертв.

      Советники согласно зашептались:

      – Это ослабит бремя системы…

      – И успокоит Святое Море…

      – Прошу высказываться: кто за, кто против.

      Голоса советников, эхом отражаясь от стен, зазвучали хором под сводами камеры, сдерживаемые лишь герметичной дверью. Собрание закончилось. Решение приняли единогласно.

      Глава 2. Дочь инженера

      Сон оборвался неожиданно. Зажглось автоматическое освещение, и тут же прозвучал резкий голос отца:

      – Майра, подъем! – крикнул он из кухни.

      Майра