Аудитор. Бронислава Бродская

На них застыло нервное ожидание.

      – Вчера ночью нас с папой разбудил звонок в дверь. Мы открыли и увидели дедушку. Он вернулся с того света, чтобы с нами жить. Вот такая новость.

      Ирина замолчала, главное было сказано. Более коротко событие было не изложить, и Ирина, изложив самую суть, ждала теперь вопросов, но их не было. Все как воды в рот набрали. «Что же они молчат? Неужели сказать нечего?» – Ирина была готова начать обсуждать событие, но никакой реакции не наблюдалось. Повисшее молчание становилось гнетущим, и Ирина не выдержала:

      – Чего молчите? Сказать нечего?

      – Подожди, мам, я не поняла, кто вернулся? – Марина начала первой.

      – А вы не слышали? Я сказала, дедушка. Ваш дедушка. Помните его?

      – Помним, но… – это уже была Лиля.

      – Что – «но»? Вот вам и «но»! – Ирина чувствовала, что ни с того ни с сего становится агрессивной, как будто девочки виноваты в том, что произошло.

      – Подожди, Ир, этого же не может быть, – ага, Лёня встрял.

      – Знаю, что не может, но есть!

      – Как это? – опять Лиля.

      – Слушайте, ребята, я не знаю, как. Ничего не могу вам объяснить. Я пыталась у него спросить, но он пока молчит. Может, потом скажет.

      – Мам, а какой он? Страшный? – ага, Марину интересует внешняя сторона вопроса.

      – Нет, никакой он не страшный, он скорее красивый.

      – Он же должен быть сейчас очень старым, больше ста лет, – Лиля пыталась быть логичной.

      – Да нет, в том-то и дело. Это мы тут старились, а он выглядит даже лучше, чем тогда, когда умер. В общем, прекрасно выглядит.

      – И что нам теперь делать? – вопрос задала Марина, но он был написан на всех лицах, даже на детских.

      – Ну, откуда я знаю.

      – А папа что?

      – Папа интернет ему показывал.

      – И как ему интернет? И вообще всё здесь? Круто!

      – При чём тут это? Об этом разве надо сейчас говорить?

      – Бабушка, а где он сейчас, ну, этот новый дед? – Миша. Прямо не в бровь, а в глаз. Молодец. «Где?» – вопрос практический, гораздо лучше, чем «откуда», которого Ирина так боялась.

      – «Новый дед», как ты, Миша, говоришь, у нас дома.

      Все опять замолчали, и Ирина понимала, почему: новость была настолько несуразной и ошеломляющей, что ребята просто не знали, что спрашивать. В общем-то, она и сама себя так вела – бытовая сторона вытесняла непонятную дикость, делала её более приемлемой для осознания.

      – А сам-то он что говорит? – Лёня надеялся хоть что-то понять.

      – Не мучай меня, Лёнь. Ничего он не говорит. Вернулся и всё.

      – Нам надо с ним поговорить. – Лёня не сдавался.

      Договорились прийти в субботу к Лиле в гости. Так или иначе собирались вместе поужинать. Ирина обещала привести «папу», но никакого энтузиазма на лицах родственников она не увидела. Возвращаясь домой, она всё пыталась понять, почему: из-за дикой, сюрреалистичной ситуации, или, если называть вещи своими именами,