Лента Мёбиуса. Франк Тилье

могу заявить, что это продолговатые фрагменты высохшей, мертвой кожи, похожей на сброшенную во время линьки кожу змеи. Пробы находятся у меня за спиной. Еще я обнаружила на всей поверхности тела – на груди, на бедрах, на лобке – следы кукурузного крахмала. Обычно этот крахмал наносят на внутреннюю поверхность латексных перчаток.

      На левом бедре жертвы Вик заметил татуировку в виде змеи. Что-то вроде питона с широко раскрытой пастью и хорошо видными зубами.

      – …Что говорит о том, что этот говнюк снял перчатки, чтобы ее потрогать, – уточнил Мортье.

      – Да, но при этом позаботился стереть отпечатки. И еще одна деталь. Кончики волос жертвы в нескольких местах обожжены. Видимо, он развлекался с зажигалкой или еще чем-то в этом роде.

      Она чуть отодвинулась и продолжала:

      – А теперь взгляните сюда, на правое предплечье. Тут следы инъекций. Кололи многократно и достаточно агрессивно, даже спровоцировали небольшие гематомы. Видимо, жертва отчаянно сопротивлялась, несмотря на то что была крепко привязана. Пробы предстоит отправить в токсикологическую лабораторию.

      Вик вгляделся в предплечье, испещренное лиловатыми следами гематом:

      – А что ей вкололи? Наркотик? Седативное средство?

      Всякий раз, как он открывал рот, ему казалось, что его сейчас вырвет. Привыкнуть к такому было невозможно.

      – Может быть, гемостатик. Кровь в ранах везде свернулась. Видимо, мучитель хотел замедлить кровотечение.

      Вик обернулся к Мортье.

      – Ага, – вмешался майор, – гаденыш хотел продлить удовольствие. Очевидно, ему это удалось.

      Вик заставил себя взглянуть на размозженное лицо, на искривленный, застывший в трупном окоченении рот. Даже мертвая, эта женщина, казалось, еще кричала. Может, она повстречала самого дьявола?

      Начинающий сыщик нервно барабанил пальцами по бедру и все спрашивал себя, какого черта он тут делает, в Институте судебной медицины. В Первом дивизионе. В Париже. На какую же каторгу он обрек Селину! И сдаться, повернуть назад он не мог. Что скажет отец? И кем он будет выглядеть перед семьей потомственных сыщиков?

      – …Да вы же…

      – Простите?

      Видимо, тут Демектен вышла из себя. Обогнув стол, она схватила жертву за запястье и поднесла руку к самому носу Вика:

      – Снимите маску и понюхайте!

      Вик послушался.

      – Уксус?

      – И так пахнет почти все тело.

      Вик перестал барабанить пальцами по бедру и судорожно скрипнул зубами. По правому предплечью вверх поползла боль.

      – И что… И что это означает?

      Демектен насмешливо хохотнула почти мужским басом:

      – Но это же ваша работа, дорогуша! И это ваше дело – объяснить, откуда взялась гнилостная вонь на месте преступления!

      – Из… извините меня…

      Вик пустился бегом, толкнул вращающуюся дверь зала, вылетел в коридор и привалился к стене, схватившись за правую руку. Ее, от груди до самых кончиков пальцев, словно огнем прожгло.

      Едва