Вещая акварель. Стихотворения. Лека Нестерова

кой системе Ridero

      1. Дебют

      Встреча

      Вот он, мой век!

      С клюкой на чёрном фоне.

      Он позвал меня, уходящий…

      Как так вышло, что меня он позвал?

      В образе седой…

      В морщинных ссадинах от пуль-лет.

      – Сядь ближе. —

      И замерцали словесные слайды.

      Я вижу: пустыни сабель змеиных.

      Я вижу: солнце льющейся крови.

      Я вижу: приподнятую чью-то голову —

      И слова: «Нет, какие вы счастливые, вы ничего не знаете!»

      Я говорю, что не тороплюсь больше никогда.

      «Говори, говори же, моё Прошлое!»

      Улыбка: «О, сколько историй! Сколько истории, ей-богу!..

      Я расскажу ещё про Павлика моего….»

      Наползающие сумерки.

      Переполненная встречей.

      Мимо слова, люди… которых давно нет.

1981 г

      ххх

      Сказать, не думая о слове,

      Как о присутствующих, вовсе.

      Как самому себе, почти без слов.

      Так, словно тёплое набросить,

      Иль, услыхав вдруг чей-то зов

      Внезапный, никого не встретить.

      Так лист, сорвавшись бы…

      земли не повстречал:

      Куда летел бы он – не знал,

      К кому взывал – не знал бы ветер…

      Мне продышать и в том найти упрёк,

      Словно дотронуться к тому, что не потрогать.

      И дрожь,

      и дрожь, как изморозь от строк

      Трещит у самого порога.

      ххх

      Младенец – месяц молодой,

      Безумья всходы

      Взрастут в тебе вместе с тобой

      Грехом природы.

      И все ступени – сон любви

      Слепой и властной —

      Пройдёшь – и страх, что на крови

      Безмерно красной;

      И стук в незапертую дверь,

      В её никчёмность,

      И ожиданием потерь

      Порабощённость;

      И будет смерти близкий час

      Ступенью высшей

      Безумья, вперившего глаз

      Средь звёзд притихших…

      А дальше? Дальше света —

      Тьма-старуха,

      знает всё сама.

      Младенец – месяц молодой

      Из тьмы проглянет.

      Как сумасшедший за спиной

      Тихонько встанет.

      ххх

      Зачем растаял снег?

      Он выпал первым и прошёл стеной.

      Его бессмысленный побег

      Недуг встревожил мой.

      И нынче снова он летит,

      Брат к брату своему,

      Как будто раны скрыть спешит —

      Следов глубоких тьму.

      А те, что на сердце легли,

      Их боли не унять,

      Они насквозь его прожгли,

      Чуть зацепив тетрадь.

      Цветы

      И в небо щерились уже куски скелета,

      Большим подобные цветам.

      (Ш. Бодлер)

      В них жизнь, иль смерть,

      в цветах на стеблях тонких? —

      Контраста яркого в пылу не превозмочь.

      Вот жгуче-красным из конечностей бьёт ломких —

      Какая выгнала их ночь?

      Гнала наверх их ткань и влагу,

      Их славу – пусть на краткий миг.

      И всё же, прежде чем полягут,

      Откроет всё прощальный лик:

      Как продираясь телом худосочным,

      Изломаны и кровью изошли,

      Как, поспешая в мир этот порочный,

      Его простив, покорно расцвели.

      О, расцвели… волной неизгладимой.

      О, прокатились… памятью под стон.

      Что лепестки?

      Слетают

      на пол,

      мимо,

      И тень к окну отбросил круглый стол.

      ххх

      Только ночь. И сверчок в ночи.

      Кто там шепчется – всё молчи.

      Кто там время торопит вспять? —

      Всё равно ничего не понять.

      Звёзд просыпалась с неба горсть.

      Долгожданный нейдёт к нам гость.

      Туго стянута кожей дней

      Тайна вглубь уходящих