Вся история Фролова, советского вампира. Александр Семёнович Слепаков

не живу я ни в каком микрорайоне. Во-вторых, перестань ко мне обращаться на «вы». Это глупость, по-моему.

      – А в-третьих?

      – В-третьих, это долгая история.

      – Ничего. Я не спешу.

      – Ты веришь в вампиров?

      – Я не настолько сумасшедший, чтобы не верить в вампиров.

      – У нас на хуторе появился вампир. Все в шоке, никогда такого не было. А она из университетских. К нам привезли в помощь селу.

      – Девушек привезли в помощь селу. Как поэтично. Что же она не пригласила тебя хоть отдохнуть с дороги?

      – Да у неё папа – зверь.

      – Ну её на фиг.

      – Согласен.

      – А ты не с хутора Усьман случайно?

      – А ты откуда знаешь?

      – Элементарно, Ватсон. У меня полно друзей на биофаке.

      – А ты не Брунько, случайно?

      – Да, именно он.

      – Я о тебе слышал. Даже стихи твои читал. Я тут на журналистике учился.

      – То-то я смотрю, не похож ты на деревенского. Но стихи мои тебе вряд ли нравятся.

      – Я по стихам не специалист.

      – Да уж, – с оттенком высокомерия отозвался поэт.

      – Я всё-таки, наверное, деревенский парень. Пишу про надои. Только меня из газеты выгнали.

      – Правильно выгнали. Пошли они в жопу. Тебе в Ростов надо перебираться. А ты сейчас на хутор едешь?

      – Да, сейчас поеду.

      – Возьми меня с собой.

      – Да запросто.

      – Вот это я понимаю. Я увижу своих друзей. Я познакомлюсь с вампиром. Ура! Как хорошо, когда у человека ничего нет. Я могу ехать прямо сейчас!

      Ну, хрен с тобой, сейчас так сейчас. По дороге я заправил бак, и, как раз когда на хуторе все проснулись, кормили скотину и сами собирались на работу, мы уже ехали по грунтовке от трассы к реке. Поэт от восторга кричал. Грунтовая дорога, лесополоса, то есть почти лес, а главное, сам мотоцикл с люлькой – всё это ввергало поэта в атмосферу фильмов про войну, в которых на мотоциклах ехал немецкий вермахт.

      – Дойче зольдатен уно мотоцикль, – кричал поэт. – Цвай шюнен золдатен нах Москоу гейн. Яволь! Герр официр! Цвай, с**а, шюнен зольдатен нах хутор Усьман зи гейн. Вампирэн пиф-паф! Га-га-га! Немецкий доблестный войска! Б****!.. – и дальше такой же бред.

      Глава 23. Начало эволюции Фролова

      Период загробной жизни Фролова, наступивший примерно после приезда лектора, Елизавета Петровна характеризовала позже как начало возврата к почти человеческому существованию. Он не шарахался от стен, нормально владел собой, хорошо понимал, кто он и что ему нужно. И это понимание не тяготило его. Он узнавал людей вокруг себя, потому что знал их при жизни, и понимал, какая опасность ему грозит, и какой страх внушает он сам, осознавал свою огромную физическую силу, свои возможности, но было ясно, что его всё равно поймают, если он начнёт действовать в открытую. В конце концов, не обязательно впиваться в шею, есть ведь жилочки на руках, на ногах, и ранка тогда не очень сильно отличается от расчёсанного укуса комара. И если приходить к нескольким людям за ночь, то им от этого большого вреда нет. Можно спокойно жить. Если люди тебя не боятся, питайся ими, сколько