Всенощные бдения Фауста. Апокрифический список поэмы. Дмитрий Силкан

ие не требует особых душевных затрат.

      Дмитрий Силкан на эти затраты идёт: бесстрашно, размашисто, весело. Расчёт на провокацию есть, но он какой-то слишком невинный, этот расчёт. На него можно и не обращать внимания, он на поверхности: автор обращается к опыту Мефистофеля, посланника Мрака. Играть – так по крупному! Масштаб – не является залогом победы, но в его всеохватности есть очарование. Такие вещи подкупают, добрые люди обращают на них внимание, злые ворчат.

      Я не уверен, что умение себя правильно позиционировать, вставляя лыко в строку литературной ситуации, оправдано стратегически: на больших дистанциях побеждает безоглядность.

      Капитан Лебядкин перед написанием «Пиесы Таракан» тоже хорошенько подумал: «Россия – игра природы, сударыня!» …Лучше и не скажешь!

      Эту убийственную формулировку можно применить и к стихам Силкана. Он ввязывается в авантюру с Фаустом с подростковой страстностью, не имитируя её, а, на мой взгляд, именно переживая от начала и до конца, – и эта его одержимость даёт возможность на время забыть о почти вековом скепсисе, окутавшем нашу культуру.

      Свобода она для этого и существует, чтобы не спрашивать разрешения, а писать так, как считаешь нужным. Новые формы письма не отменяют старые, лишь дополняют. И если мы чего то и достигли в смысле эволюции, расширив наши знания и умения через информационные технологии, то это – возможность играть. Со старыми стилями и темами, версиями и контекстами, с героями и народами. Лишь бы что-то было за душой!

      А там, к счастью, что-то есть. И это не только литературный опыт.

      …Мы можем не обращать на это внимания, не знать об этом, но история нашего народа прорастает в нас: языческие костры, кресты и колокола, византийские орлы, звёзды и свастики, смуты и восстания, расколы и объединения, бомбометания, гулаги…

      И постоянный вопрос и выбор – как ты распорядишься своей бессмертной душой, каков смысл твоего существования? И неуничтожим этот дух – и держит в напряжении всех, кто попадает в его орбиту – и не сделать с этим ничего, так устроен русский мир, русский хаос.

      …Одна американская славистка недавно пыталась доказать нам с Андреем Тавровым, что стихотворение Пушкина «Пророк» – сатанинское. Аргументированно. С цитатами из Библии. Спорить не стали. Зачем спорить? Это основы нашей культуры, отпечаток темперамента, архетип.

      «И внял я неба содроганье и горний ангелов полёт». Такое вот стремление, судьба, участь…

Вадим Месяц,руководитель издательскогопроекта «Русский Гулливер»

      * * *

      Трагические стихи Дмитрия Силкана неразрывно связаны с «непостижимостью» личной смерти и с ощущением Бездны.

      Это и есть, собственно, великая отправная точка: а дальше – кто куда.

      В его стихах…характерен такой момент:

      «Снова – Счастье… Всё спокойно…

      Жизнь опять свернулась в ленту.

      Всё степенно… Всё достойно…

      Смерть отсчитывает ренту…

      Визги крыс подобострастных,

      кайф сосущих алчным роем…

      Только Дух познанья страстно

      отметает блажь покоя»

      Такой бунт против «Счастья» во имя броска в Великое Неизвестное – это очень и очень по-нашему.

      Правда, счастье бывает не только «человеческое» (его-то всё-таки можно презреть), но и трансцендентное. Вот этакое «Счастье» (вечное по своей сути) презреть – такое уже явно по ту сторону и человеческого, и ангельского, (не говоря уже о «дьявольском», с его манией «власти» и «овладением» того, что космически пожирнее и послаще).

      Вообще поэзия Силкана навевает мысли, отнюдь не относящиеся к сфере сытого метафизического благополучия.

      Прочтите, к примеру, стих «Ночные молитвы Фауста». Комментировать его и не стоит – настолько там всё ясно выражено.

      За такие стишки в давние времена на Западе фарисействующие прямёхонько отправляли на костёр (не задумываясь, правда, о том, какой костёр будет уготован им самим)…

Юрий Мамлеев,Писатель, философ, драматург.

      «Эсхатологическое комильфо Дмитрия Силкана»

      В современной России давно уже появилась смыслокреативная когорта писателей, которую объединяет вовсе не некий единодушественный интерес с модной приправой той или иной местечковой партийности.

      Нет, этих особенных авторов отличает вечно актуальное созидание = поиск, (как правило, традиционно-исконных значений и ценностей, причем в контексте наиболее глубокой мировой культуры: метафизики).

      Да, уже в XX веке и прежде всего европейским народам пришлось усугублено и заново открывать самих себя в лице Э. Юнгера, О. Шпенглера, Ж. Батая или М. Хайдеггера.

      Теперь пришёл черед пока свободной (от самой себя) России, и это «пока» – в ключевых руках Юрия Мамлеева и Тимура Зульфикарова, Владимира Гусева и Сергея Кургиняна, Сергея Сибирцева и Александра Проханова… Именно их отмыкающиеся