Ангары. Алексей Парщиков

ронически освещаясь (отсюда юмор и свобода смеха над собой), не становится декларацией и декламацией поэтических тезисов. Здесь нет проб, здесь – утверждение постулатов».

Владимир Аристов

      «…С хищным кружением Алексея Парщикова, раскрывающего с нескрываемым и даже злорадным наслаждением перепончатые веера мифов в вязком пространстве знания и восприятия «конца – начала», – поэта, спрессовывающего совершенно различные коды в гремучее вещество риторики, заплетающей намерение в предмет…»

Аркадий Драгомощенко

      «Главное в творческой манере А. Парщикова – видение мира в его предметности. Не просто в ординарной перечисляемости предметов, нет, каждый предмет зримого мира он старается рассмотреть по-своему, оценить его поэтически, переосмыслить и полюбить заново».

Виктор Соснора

      «Поэт, который наблюдает «вывих тяжелой, как спущенный мяч, панорамы» («Лиман») никогда, даже на мгновение не поддается жалости к самому себе».

Маржори Перлофф, историк литературы, профессор Стэндфордского университета, Калифорния

      За окоёмом нервных окончаний

      Стихотворения и поэмы

      Нефть

      поэма

      1

      Жизнь моя на середине, хоть в дату втыкай циркуль.

      Водораздел между реками Юга и Севера – вынутый километр.

      Приняв его за туннель, ты чувствуешь, что выложены впритирку

      слои молекул, и взлетаешь на ковш под тобой обернувшихся недр.

      И вися на зубце, в промежутке, где реки меняют полярность,

      можно видеть по списку: пары, каменюги и петлистую нефть.

      Ты уставился, как солдат, на отвязанную реальность.

      Нефть выходит бараном с двойной загогулиной на тебя, неофит.

      Ты ли выманил девушку-нефть из склепа в сады Гесперид белым

                                                                                           наливом?

      Провод ли высоковольтный в купальню упал и оцепенело кино?

      Оседает труба заводская в чехле под направленным взрывом.

      Нефть идёт своим ходом глухим, вслед за третьим, которого не дано.

      С этой нефтью, как с выпуклым зеркалом, – словно игры с орлом

                                                                                      без перчатки:

      ты качаешься – ближе и дальше – от клюва его увильнув.

      Не даёт разойтись на заблёванной синей вагонной площадке.

      И похожи, как две капли нефти, капля нефти, бассейн с хусейном и Лувр.

      Ты прошёл эту стадию на цыпочках по указке аравийского властелина,

      ведомый за волосы по отвесу, где выжить не предполагал.

      Стоя на кадыке, а проверить – на точке плавления парафина,

      ты вцепился в барана подземного и – ввинтил ему по рогам.

      Как кувшины, в кладовую тьму уходя, острые ставят на ней пятёрки,

      ободками вещей в моей жизни запомнилась первая треть.

      Скрыты убийцы, но их ребристые палки, как неонки, оттеняют подтёки.

      Пальцы Тюльпа бродят по моргу, тычут в небо и находят там нефть.

      И когда она вышла на волю, применила с черня она онемение,

      так светлеет песок под стопой и редеет после взрыва толпа.

      Перебежки ракушек и вспышек под серпами затмения,

      наползание почв крупным планом… И ты понял, куда ты попал…

      Ты бы в бочке белил её утопил, но ответил её абсолютным безделием,

      ты прервал свои поиски и отключил зеркала в непохожих вещах,

      и пока она медленно шарит, подобно в Бермудах бессвязным

      флотилиям, осторожно, как иглы меняют в отхожих местах,

      и пока она ставит баррель на баррель свои желтоватые башни,

      и пока она на верёвочке водит самонапрягающееся слепое пятно

      серебристых хранилищ, схлопнувшихся в направлении внешнем,

      и пока на изнанке твоей лобной кости она пробегает диалоговое окно,

      и пока её пробуют пальцем татары и размазывают по скулам,

      и цивилизации вязнут в ней, как жучки, попавшие в интернет,

      пока мы приклеиваем лепестки на носы, валяясь по нефтью залитым

                                                                                                скалам,

      и пока постель наша пахнет нефтью, что – удвоенный бред,

      и пока в длинном платье с высокой причёской ты похожа на ложку —

      так наивно срисую, – пока чувствуешь под каблуком нефтяной запас,

      пока царствуешь, злясь на себя, существуешь, царапаешься немножко, —

      разновес