Я, маг!. Дмитрий Казаков

а то вырвавшиеся из-под контроля силы уничтожат малоопытного мага, а заодно и весь замок.

      И вновь он захлебывался словами, не очень понимая, что говорит. Руки дрожали от напряжения, аромат лаванды казался горьким, но вторая стихия ответила воззвавшему. Прямо из пола, из буквы Феарн ударил столб изжелта-рыжего пламени. Жар заставил Харальда зажмуриться, но лишь на миг. Затем в сердце родилось восхищение, и юноша замер, любуясь.

      Но ничто не вечно, и погасло пламя, слизнув последним алым языком символ с пола. Превозмогая слабость, Харальд повернулся лицом к закату, в сторону смерти и забвения. Отер залитую потом щеку о плечо и заговорил вновь.

      Печально падали слова, словно черные рыхлые комья в пасть могилы, и, повинуясь им, рос прямо из пола серый каменный прыщ, холм, сложенный из плоских и гладких, словно шляпки грибов, камней.

      Вырос, достал до потолка и застыл, грозя рухнуть, погрести под собой жалкого смертного, осмелившегося вызвать такую мощь! Камни глухо и грозно рокотали, почти рычали. Харальд не смолкал, и только слова, что держали в повиновении стихию, помогали справиться со страхом.

      С глухим гулом накренился каменный столб и исчез, рухнул сам в себя, оставив пол девственно-чистым.

      Пот застилал глаза. Харальд чувствовал себя дряхлым старцем, взявшимся в одиночку выкорчевать дуб.

      Ноги тряслись, чуть не подламываясь, в рот словно песка насыпали, горло немилосердно саднило, а запах лаванды вызывал тошноту.

      Со стоном, ошущая, как скрипят суставы, молодой Триз развернулся на север. Почти не слыша себя, начал последнее заклинание, призыв Воды. Почти плача от усталости, он едва шептал, но даже слабый голос порождал эхо. Казалось, будто некто могучий и басистый повторяет слова за юношей.

      В лицо повеяло свежестью. Сквозь пелену пота и слез Харальд увидел искрящийся водопад, рушащийся прямо из потолка и исчезающий в плитах пола. Вода падала почти бесшумно, слышался лишь легкий плеск. По темно-синей глади стремительными рыбками скользили серебристые искры. Поверхность водопада колебалась, словно ткань под ветром...

      Поток истончился и исчез в один миг. Вслед за ним вспыхнул белизной и пропал магический круг. Главное условие успешного колдовства – исчезновение рисунка, и оно оказалось исполнено.

      Едва не падая от усталости, спустился Харальд по лестнице и добрел до кровати. Последнее, что прошептал перед сном, было: «А все же я буду магом!» Тогда ему казалось, что это очень легко...

      Утром вчерашний успех казался сном, ярким видением. Особенно на фоне того, что случилось. Младшего в роду вызвали на семейный совет, и как – письменно. Слуга принес на старинном серебряном подносе свиток – письмо, запечатанное кабаньей головой, будь она неладна!

      Принес, подал с поклоном и исчез бесшумно.

      С внутренней дрожью Харальд сломал печать. Буквы, самые обычные, суетились перед глазами обезумевшими мурашами. С трудом удалось уловить смысл: «Благородный Харальд фон Триз да изволит прибыть