Охота на медведя. Петр Катериничев

постоянно обращался к графикам, снова говорил – страстно и увлеченно. Валентин Сергеевич время от времени кивал и говорил несколько слов, размеренно поясняя патрону отдельные пассажи слишком эмоционального Гринева.

      Борис Михайлович выбрал глубокое гостевое кресло и застыл недвижно, как обряженный монумент, лишь время от времени кивая – то ли поддерживая так беседу, то ли просто в такт своим собственным мыслям. Он казался лицом вовсе незаинтересованным, а его спокойствие словно возносило его над сделкой и тем – рождало уверенность в ее непременном успехе. Закончил Гринев просто:

      – У меня все.

      В комнате повисла пауза. Она продолжалась минуту‑другую, пока напольные часы в углу не заскрежетали и не пробили получас. Борзов заговорил спокойно:

      – Мне нравится ваш проект, Олег Федорович. Он изящен, эффектен и малую толику безумен. А потому имеет шанс на успех. Но... рисковать такими деньгами только под вексельное поручительство конторы...

      – Вы же понимаете, Никита Николаевич, любая перестраховочная компания потребует такие проценты, что...

      – Я понимаю.

      – К тому же это будет утечка. А в свете предстоящей игры...

      – Возможной игры, господин Гринев. Пока только – возможной.

      – Я готов подписать личное поручительство. Аваль.

      Гринев пододвинул к себе вексель, расписался, передал Борзову. Савин подхватил его, словно падающий кленовый лист, на лету и упрятал в папку.

      Наклонился к уху патрона и что‑то горячо зашептал.

      Борзов посмотрел в глаза Гриневу, произнес, приподняв уголки рта в оскале, весьма отдаленно напоминающем улыбку:

      – У вас светлая голова, Олег Федорович. Будем считать ее надежной гарантией вложенного капитала.

      Вынул из внутреннего кармана коллекционный «Паркер», подвинул к себе бумаги из папки, услужливо раскрытой Савиным, поставил размашистый росчерк.

      – Деньги переведут сегодня на указанный вами счет. С чего думаете начать, Олег Федорович?

      – Слухи.

      – Ну что ж, разумно: слухи вещь куда более упорная, чем факты.

      Утром следующего дня Гринев чувствовал себя как именинник. Приглашенный Том на мгновение округлил глаза под толстыми линзами очков: галстук от Версаче совершенно не соответствовал деловому костюму Гринева, точно так же, как не соответствовал весь его вид – вид разудалой бесшабашности.

      – Мы сегодня делаем что‑то особенное... босс?

      – Вот именно, Томас. Смотри сюда. – Гринев подвинул клерку несколько листков. – Биржа откроется ровно через пять минут, и ты начинаешь ме‑е‑едленно и аккуратно скупать акции вот этих предприятий. Сначала тех, что подчеркнуты красным, потом – желтенькие, потом – синенькие.

      – А зеленые? – Том сделал пальцами характерное движение, словно перетирая новенькую купюру.

      – Зеленые мы с тобой получим потом.

      – В каких объемах скупаем?

      – В предлагаемых. Но! – Гринев поднял вверх указательный палец.

      – Помню. Оч‑чень медленно и оч‑чень аккуратно.

      – Очень‑очень‑очень аккуратно.

      – А все‑таки,