Искусство правды. Александр Токарев

игиозным в этих своих поисках? Тоже да. Как поднимался над всем этим, например, Ремарк, когда писал свои романы о первой мировой войне и о своём поколении, которое эта война сгубила. Война, которую вождь русской революции Владимир Ульянов (Ленин) отрицал не только политически, но и нравственно. И потому с первых её дней призывал к превращению империалистической войны в войну гражданскую. Развернуть оружие народов всех воюющих держав против тех, кто отправил их убивать друг друга – разве это не справедливо?

      С этим вот понятием «справедливость» всегда и ассоциировалась правда на Руси. Поступать по правде и сегодня означает поступать по справедливости. Этим и отличается правда от истины – не проверишь её лишь практикой, придётся ещё и совестью. Потому-то и тяжело найти правду в эпоху социальных потрясений: и литературным героям, и реальным историческим личностям, и собственно каждому человеку, которому выпало жить в смутные времена. Не классический ли путь поисков правды прошёл шолоховский Григорий Мелехов, отбившись от белых и к красным не пристав? Думаю, легко бы мог автор привести своего героя в стан большевиков. Но, видимо, не захотел кривить душой и показал на этом примере не очевидность, а мучительность выбора жизненного пути в ситуации гражданской войны, когда происходит не только крушение привычного многовекового уклада, но переосмысление морально-нравственных ценностей.

      Писатель или режиссёр, создавая художественное произведение, неизбежно сталкивается не только с вопросом достоверности изображаемого, но и с его смысловой нагрузкой, его нравственным содержанием. Не так уж важно на самом деле, способны ли были пять молодых девушек во главе со своим старшиной противостоять шестнадцати немецким спецназовцам, в чём очень сомневался писатель-фронтовик Владимир Бушин. Важно, что миллионы прототипов этих девушек из фильма Станислава Ростоцкого, снятого по повести Бориса Васильева, готовы были отдать свои молодые жизни для того, чтобы жили другие. Вопрос о достоверности или недостоверности этих «боёв местного значения» отходит тогда на второй план. В этом и заключается в данном случае правда искусства, способного убедить читателя или зрителя в правоте смысла, вкладываемого в художественное произведение.

      Бывает и другое. Когда художник всю силу своего таланта тратит на то, чтобы оставить в душе человека лишь мрак и повергнуть его в беспросветное уныние. И чем талантливее автор и выразительней используемые им средства, тем разрушительней порой воздействие его произведения на человека. Хотя сегодня такие времена, что частенько приходится иметь дело с халтурой, замаскированной под культуру. Когда и таланта особого у автора нет, и смысла в его произведениях тоже, один промоушен.

      Выбрать свой путь в поисках правды-справедливости и правды-достоверности, пройти по нему, как по лезвию бритвы, не скатиться в ту или иную крайность и не оказаться разрезанным пополам – это и значит овладеть искусством правды. А уж применять его можно и в политических баталиях, и в исторических дискуссиях, и в процессе создания художественных произведений, и при критическом их разборе.

      О поисках правды в прошлом и настоящем эта книга.

      Красная косынка

      Наша «страна живет в атмосфере разрушительных мифов», – писал лет 20 назад русский философ, историк и литературовед Вадим Кожинов. Мало что изменилось с тех пор. А если изменилось, то явно не к лучшему.

      …Идёт на сцене Астраханского драматического театра «Поминальная молитва» Григория Горина. Произведение довольно известное. Рассказывает о судьбе одной большой еврейской семьи во времена царского режима, предреволюционные времена. А главная мысль, видимо, в том, что как был народ гонимым несколько тысяч лет, так и остался. Может быть и так. Речь пойдет не об этом.

      Изображается еврейский погром. Выходят на сцену два агрессивных «пьяных» русских мужика и злобная девка непонятной национальности, на голове которой повязана красная косынка. Обращаясь к собравшимся на свадьбе евреям, девка выдает:

      – Мы, истинные патриоты России, говорим вам, дьявольскому племени: изыдите с нашей земли! Чаша народного гнева переполнена! Бойтесь, если она прольется на ваши головы!.. Тебе слово, народ православный!

      Далее демонстрируется мини-погром: крики, визги, «Христа распяли»… После чего всё быстро успокаивается и опускается занавес.

      В общем-то всё знакомо. Кто будет отрицать, что еврейские погромы были? Разве что можно поспорить о том, кто их организовывал. Тот же Кожинов в своих работах аргументированно доказывал, что погромы возникали чаще всего стихийно, а не по науськиванию «Союза русского народа», то есть той самой «Черной сотни». Но как сегодня любых крайних националистов-ксенофобов обобщающе называют фашистами, так и организаторы погромов в царской России непременно должны были иметь отношение к «черносотенцам». Однако и это тема совсем иной дискуссии.

      А дьявол-то спрятался в деталях. Вернее, в той самой красной косынке, обвязанной вокруг головы девки-погромщицы. Следуя внутренней логике пьесы и устоявшимся стереотипным представлениям о событиях 1900-1917 гг., «вооружить» девку и мужиков нужно было не только топорами, но и православными крестами с