Битва за реальность. Алекс Орлов

уже позволит мне сделать кое-какие выводы.

      – Ну хорошо. А как насчет исполнительного аппарата Генштаба, например?

      – А что такое с Генштабом?

      – Если господа из важной организации начнут действовать, они же не будут проявлять себя открыто, а попытаются задействовать кого-то из официальных служащих. К тому же для этого имеются совершенно легальные причины – долина на побережье осталась без власти.

      – Долина и до этого долго оставалась без власти, и никому до этого не было дела, – напомнил судья.

      – Это так, но теперь к ней привлечено очень большое внимание.

      – Соглашусь с вами и при этом замечу, что внимание к ней привлекла не столько бомбардировка в горах, сколько неожиданный удар с орбиты по горе рядом со злополучным фортом. Это совершенно никак нельзя объяснить, и к этому привлечено основное внимание. Вы к этому причастны, советник?

      – Ничего не могу сказать определенного, ваша честь. Но я обязательно узнаю. Я наведу необходимые справки.

      – Да уж, пожалуйста, наведите. Не хотелось бы действовать вслепую.

      – А что… действительно ходят упорные слухи в известных кругах?

      – Они ходят. Неоднократно уже слышал об этом. Правда, ни одного документа об этом я пока не видел, но определенные разговоры о том, что имеются соответствующие аналитические выводы, я слышал.

      10

      Трое суток – не такой большой срок. Именно столько майор Корсак отмерил Ружону на реализацию операции.

      – И это еще очень жирные условия! – сказал он. – Мы находимся в таких жесточайших временных рамках, что любое промедление может вызвать обрушение всей выстраиваемой мною системы в области Гольяр. Всей системы, понимаешь, Ружон?

      – Да, сэр, я вас понимаю, – вынужден был согласиться стажер.

      А что ему оставалось? В высокие сферы руководителей разведывательных сетей выходили только самые жилистые, те, кто за минимум времени мог реализовать максимум мероприятий. И ожидать каких-то поблажек не следовало, они с майором находились в одних и тех же условиях полной реальности.

      У Ружона был богатый опыт тренировки на компьютерных имитаторах, однако там он всегда понимал, что это игра, которую можно переиграть столько раз, сколько захочешь. И даже когда приходилось играть на курсовой зачет, волнение было совершенно другим – ученическим. А в жизни на реализации можно было получить пулю, неважно, кем ты был: простым агентом, куратором проекта или руководителем большой сети. Пуля статусов не признает, и большой босс в штаб-каре, замаскированном под фургон по развозке синтетических цветов, мог оказаться под ударом, как и обычный опер.

      Независимо от иерархического уровня, соваться приходилось в самые опасные мероприятия, проникать в самые непозволительные структуры, куда даже полиция не рисковала запускать собственных агентов, и вот там, в этом хаосе и беззаконии, никто не смотрел на твои заслуги. Любой наркоман мог спустить курок ржавого револьвера, если ты неправильно его просчитал.

      Вчера Ружон ходил на поиски аппаратуры