Земля перестанет вращаться. Ольга Володарская

Секса не хочет, в облаках витает, возраст опять же кризисный – седина в бороду, бес в ребро…

      – Заткнись, – тихо проговорил Паша.

      – Кто она? Ирка-кладовщица или Галя из бухгалтерии? Обе вьются вокруг тебя…

      Ира была инвалидом третьей группы. Ей было тяжело переставлять коробки, и Паша ей часто помогал. А Галя тоже потеряла ребенка, только он умер своей смертью, скончался от лейкемии в двенадцать лет, и они с Пашей иногда ездили вместе на кладбище.

      – Заткнись, – повторила слова Паши мама. Но громко и зло.

      – Что, сыночка выгораживать будете? Валяйте! Вы меня всегда ненавидели, считали недостойным вашего распрекрасного Пашули. А что в нем хорошего? Размазня! И в постели ноль. Уж не знаю, на что там Ирка с Галькой повелись…

      И тут мама удивила. Она с размаху влепила Лене пощечину.

      – Он дочь потерял, дура! Поэтому сам не свой.

      – Я тоже ее потеряла, – закричала Лена, вскочив. Животом задела тарелку, она накренилась, борщ пролился и растекся по столу кровавой лужей. – Но я живу дальше. Пытаюсь наладить отношения. Потому что у нас остались только мы…

      – Не было никогда нас, – прервал ее Паша. – Я тебя никогда не любил, как и ты меня. Дашенька соединила нас и удерживала рядом друг с другом. А теперь ее нет… Так какой смысл нам продолжать играть в семью?

      – Я могу родить тебе еще одного ребенка. Думаешь, почему я пытаюсь склонить тебя к сексу? Не из-за удовольствия же…

      – Мне другого не надо.

      Паша встал из-за стола и направился к выходу. Мама остановила его вопросом:

      – Куда ты?

      – Собирать вещи.

      – Ты намереваешься уйти из СВОЕЙ квартиры, в которой вырос, а мегеру оставить тут? Со мной? – Матушка вскочила и подбежала к Паше. Она была очень маленького роста и смотрела на него, вытянув шею. – На черта она мне сдалась? Я ее терпела только ради тебя. Пусть она катится.

      – Я тут прописана, – мгновенно отреагировала на реплику мамы Лена. – И вы права не имеете меня выгнать.

      – Выпишу и выгоню, – рассердилась та. – Это моя собственность.

      – В нашем случае без согласия – только в судебном порядке. Я его вам не дам, а в зале суда такое устрою…

      – Ты меня не пугай.

      – Я законная супруга вашего сына, прожившая в этой квартире пятнадцать лет и вырастившая в ней дочь. Коммунальные платежи на мне. Ремонт тоже. Кто тут обои клеил? Занавески, скатерки покупал? Я! И с соседями разбираюсь тоже я. Вы не конфликтные, особенно Паша. Его даже если не водой зальют жильцы сверху, а дерьмом, он стерпит. А мне терять нечего. Попробуете меня выгнать, пойду на телевидение. Как мать зверски убитой девочки, которую пытаются злые родственники на улицу выгнать.

      Матушка, обожающая скандальные передачи, живо представила себе выпуск с невесткой и просяще проговорила, обратившись к Паше:

      – Сынок, давай возьмем кредит и отселим мегеру куда-нибудь.

      – Мы так и сделаем, но позже. Дайте мне побыть одному. И позвольте себе отдохнуть от меня.

      – Да куда ты собрался? – Мама заглянула Павлу в глаза. В ее стояли слезы, его были сухими и тусклыми. – К Сашке?

      – Нет,