Спасти нельзя оставить. Сбежавшая невеста. Вера Чиркова

из салфетки узелок, мимоходом сообщив, что тут им как раз хватит поужинать.

      – А Борода? – спросила девушка просто из вежливости и нахмурилась, почувствовав нежелание спутницы отвечать.

      – Он уже поел. Держи одеяло, я понесу рыбу. Идем, да смотри под ноги, с гати в сторону не сходи. Ну, с тропки, по которой мы пришли.

      Леа только кивнула, обещая себе поменьше задавать вопросов, побольше смотреть по сторонам и бдительнее наблюдать за спасителями. Пять минут назад ей почти в открытую сказали, что спасали ее не из жалости или ненависти к герцогу, а ради какого-то собственного интереса. Это не могло не настораживать, насколько Леаттии известно, проявляемый чужими людьми к молодой девушке интерес бывает всего двух видов: нажива и похоть.

      И ее не устраивал ни один вариант.

      Вот только сделать уже ничего нельзя… хотя у каждого в запасе на крайний случай всегда есть самый последний и самый нежеланный выбор. Но сначала нужно испробовать все остальные пути, даже если они приведут в крестьянскую или рыбачью хижину.

      Леа обреченно вздохнула и силой воли подавила рвущиеся наружу слезы, начиная догадываться, что никого они здесь не тронут.

      Камыши расступились, выпуская спутниц на заросший травой берег, и девушка снова озадаченно замерла, рассматривая парусный ялик, стоявший на том месте, куда два часа назад причалила их хлипкая плоскодонка.

      – Влезайте быстрее. – Бородач перебросил через борт широкую доску с набитыми на ней рейками и строго глянул на запаниковавшую графиню: – Когда ты уже перестанешь трястись и пугаться собственной тени?

      – Не знаю… – выдавила Леа, хватаясь за протянутую ей руку и мрачно усмехаясь наивности его вопроса.

      Когда почти три декады дрожишь от ужаса, представляя собственное будущее, не так просто за полдня поверить, что самое страшное уже позади и впереди нет никаких ловушек и предательств.

      – А зря, – буркнул он, ловко поймал девушку и легко, как пушинку, переставил на крохотный пятачок дощатого настила, который никак не тянул на звание палубы.

      Сердито зашипел и отвернулся забрать у Санди одеяло и миску. Небрежно отставил вещи в сторону, перенес в ялик знахарку и скомандовал:

      – Идите отдыхать в каюту, к ужину придем в Лахту.

      – Это хорошо, – кивнула травница и первая, пригнувшись, нырнула в крохотную каморку, устроенную на корме ялика.

      Леа недоверчиво заглянула в полутемный низенький чуланчик, стиснула зубы и полезла следом за спутницей, очень сомневаясь, что они сумеют там поместиться, тем более отдохнуть.

      Но Санди уже лежала на одной из узких боковых полок, между которыми оставался тесный, всего в пол-локтя проход. Стоять во весь рост в этом закутке было невозможно, только лежать или сидеть, почти упираясь головой в потолок.

      Пришлось прилечь и Леа, хотя она хорошо выспалась.

      И сейчас больше всего хотела поговорить, выяснить, зачем они идут в Лахту, маленький городишко, расположенный на берегу озера Горнео, в которое впадает