Цветы мертвых. Степные легенды (сборник). Н. Русский

же?

      – Я, господин сотник, Вас не передразнивал, – снова доложил Кеша.

      – Я Вас спрашиваю, кто? – не сдерживая себя, крикнул сотник.

      – Я не могу этого сказать, – ответил Кеша.

      – По-че-му?

      – Это дело того, кто передразнивал.

      – Но Вы-то знаете, кто?!

      – Так точно, знаю, – ответил Кеша.

      – Так потрудитесь мне доложить, кто это сделал.

      – Я не могу назвать, – ответил Кеша.

      – Я Вас спрашиваю в последний раз, почему? И если Вы мне не ответите, то извольте помнить, что за отказ выдачи виноватого Вы ответите за него.

      – Слушаюсь, господин сотник.

      – Назовете?

      – Никак нет, господин сотник.

      Сотника видимо бесило спокойное на вид состояние юнкера. Но в действительности Кеша едва сдерживал себя. И наконец, когда сотник в последний раз пригрозил ему, Кеша ответил:

      – Я юнкер Николаевского кавалерийского училища, Вы сами, господин сотник, были здесь юнкером…

      Но он не договорил. Потерявший равновесие, сотник закричал на юнкера, как не имел права кричать:

      – Что??? Что за кадетские рассуждения? Вон! Позвать взводного портупей-юнкера вашего взвода и сейчас же под арест!

      Сотник сел к столу и, не глядя на Кешу, принялся писать препроводительную в карцер записку.

      Кеша вышел и столкнулся с целым роем рассыпавшихся от него юнкеров.

      – Молодец, Кеша, молодец, Аргунов, не выдал, так и нужно, пусть знает, что мы не кто-нибудь! Сам пропадай, а товарища выручай! Дай карася подержаться!

      К нему тянулись десятки рук с рукопожатиями. Но на сердце у Кеши было скверно.

      – Ну, вот что, друг, вали-ка прямо к «Шакалу», он хоть и свиреп, но не подлец, это я тебе говорю, – услышал Кеша слова друга Феди Шляхтина, и решил отправиться к командиру сотни без предварительного разрешения от того же сотника, как прямого и ближайшего своего начальника. Но нужно было действовать. Сотник мог передать весь эпизод в ином виде. И Кеша пошел.

      Командиру сотни он все рассказал, как было, умолчав только об имени виновника. Греков не настаивал подобно сотнику. Он долго молчал, видимо что-то думая, потом сверкнул своими серыми глазами, как он бывало сверкал ими, когда водил сотню на Царские смотры, и сухо проговорил:

      – Сту-пай-те! – Кеша вышел.

      Неожиданно вышел приказ училищу выйти на маневры в район г. Луги. Там стоял целый пехотный корпус, но не было кавалерии. Поэтому из Петербургского военного округа туда были выделены две конных части: Николаевское кавалерийское училище и Лейб-гв. Казачий Его Величества полк.

      Это уже были бы настоящие маневры, не то, что под Красным Селом, где не только каждая деревушка была известна, но и все дороги и болота были пересечены не раз юнкерами. В малонаселенном Лужском районе, как известно, леса, болота и пески. Редкие деревушки и малопроходимые речонки.

      Но все-таки новое привлекало и юнкера ушли на маневры с удовольствием. Знали, что там новый командир корпуса