Опоздавшие к лету (сборник). Андрей Лазарчук

сказал Шанур. – Познакомиться. Пойдешь?

      – Просили? – усмехнулся Петер. – Ну, раз просили, то пойду. Ты мне вот что скажи: ты Арманта давно знаешь?

      – Давно, – сказал Шанур. – Вместе жили, вместе служили, вместе в офицерскую школу попали, вместе – на курсы операторов, вместе – сюда. А что?

      – Что он представляет из себя?

      – А ты еще не понял?

      – Да как сказать…

      – Без лести предан.

      – То есть? – не понял Петер.

      – Это девиз был какого-то государственного деятеля – «Без лести предан». Вот и Ив – без лести предан. Понятно?

      – Понятно. А если он узнает, что ты делаешь, как поступит?

      – Не знаю. Думал над этим, не знаю. Не могу представить себе, что донесет, выдаст, и не могу представить, что смолчит. Не знаю.

      – Но ты же бываешь с ним откровенен?

      – Откровенен – не то слово. И потом, я бываю с ним открыт только мыслями, а это он допускает… инакомыслие он допускает… Думать можешь, что хочешь, это твое личное дело, а вот поступки твои должны быть лишь на благо Императора. Диалектик Ив…

      – А почему ты разоткровенничался со мной?

      – А почему вы считаете, что я с вами откровенен?

      Петер усмехнулся, но промолчал.

      – Впрочем, да, – сказал Шанур. – На один расстрел как минимум я уже наболтал. Тайник – это… да… Но опять же: а может быть, никакого тайника нет, а я проверяю вас по поручению господина Мархеля? Проходит этот вариант?

      – Проходит, – сказал Петер.

      – Вот видите. Мы примерно в одинаковом положении – в одинаковом и одинаково безвыходном. Нет никаких гарантий, что ты разговариваешь не с агентом контрразведки. Нельзя доверять даже интуиции, нельзя доверять своим впечатлениям – они ведь выманивают на себя твои симпатии. Но снимать под бомбами ни один контрразведчик не стал бы – у них другая профессия. А вы снимали – да еще то, что заведомо не войдет в фильм. И я понял, что могу вам доверять. Правда ведь могу?

      Петер опять промолчал.

      – Могу, – сказал Шанур. – Только не бойтесь, я не намерен втягивать вас в свои дела, – («Уже втянул», – подумал Петер), – я просто хочу познакомить вас с народом…

      Знакомство с народом затянулось чуть не до утра. Сначала была скованность, не снимавшаяся даже шнапсом, – впрочем, шнапса было мало, только понюхать, – но потом заговорили о работе, Петер – о своей, саперы – о своей, как они с Юнгманом строили мосты и рвали мосты, и что это за человек был – Юнгман, хороший человек и инженер прекрасный, божьей милостью инженер, да вот напоследок, видать, взялся за безнадежное это дело, где это видано: одним мостом войну выиграть? Теперь вот Ивенс вместо него – нет, с этим каши не сваришь, ни одного слова у него своего, все заемные, да и ни черта он в нашем деле не понимает, пыжится только. Достраивать – надо достраивать, конечно, столько сил в это дело вломили; нет, надо до конца доводить, только переделать бы кое-что маленечко, потому как не выдержит скала, простым глазом видно, что не выдержит; а надо лебедки перенести метров на двести-триста от края, да рассредоточить