Алый псалтырь. Эдуард Андреевич Дэлюж

была состояться, ибо состоялись и не разменяли себя на медяки те двое, что верили в эту встречу. Там, вне времени и пространства, там, где

      В подреберье Боль,

      В подреберье Поэзия,

      В подреберье Любовь.*

      где двое стали оберегом друг друга, где им, выстоявшим, выжившим, не переставшим верить,

      Любовь вполголоса молитвы дочитала,

      Одной рукой перекрестив двоих. *

      Там, над гербом из розы и пера полыхает мёд и Любовь звучит самой высокой нотой.

      Я колыбельной становлюсь твоей,

      И кровь моя цветет, тебя качая…

      Как дочь мою, как женщину мою…

      Как бесконечность этого признанья.

      И я пою тебя от головы до пят…

      Всё, что назвали мы, то стало нами…

      И длится нота слабостью высот…

      Руками смертными тебя я обнимаю…

      Руками смертными… и полыхает мёд.*

      Рвется нежно и тонко небесная ткань языка… Где вдруг случится, что Любовь – единственное найденное слово. Поэзия и Она – друг друга обнявшие огненные реки.

      Так нежно целовать способен только шёлк,

      Шёлк трепета безудержно влюбленных.

      Прижмись к рукам ты птицей золотой,

      В себе самой пронзительно прощенной.

      Той птицей, что запела у груди,

      Оставив на губах моих себя…

      Себя, в свечах бессонницы любви,

      Где всюду только ты, где всюду я.

      Где с твоих пальцев -трепетных величеств,

      Мой демон мёда пьет священный воск.

      Кто не утратил утра, не умрёт…

      Смерть – это маленький земной обычай

      Для тех, кто научил цветенью лёд.*

      Двое земных в неземном величии Любви. Двое, умершие и воскресшие в Любви.

      Я буду целовать твое дыхание…

      Я буду лечить твою тоску, когда она, отвернувшись к стене, тихо плачет.

      Сквозь воспаленные глаза всех бессонниц, что я провел без тебя.

      Пить тебя от небес до плеч. Сплетённые из пальцев и тел,

      Из разных снов друг о друге, впитывая прикосновение

      На пике абсолютной глубины… Прикованные так намертво…*

      Где близость – обряд посвящения в Вечность, и черный шёлк звучит в сонетах алых губ.

      Открой мою книгу и переведи с латыни – я люблю…

      Пропуская шёлковый вдох сквозь горло… добавь «вовек».*

      Смертные, причастившиеся Вечности, познав Любовь; танец огня в безудержном сердце,

      языки пламени, скрещенные в танце, где каждый поцелуй, словно последний в жизни.

      В том небе, где их сочли одним, в этом белом краю трепета строф Любовь что вшита им в души. И каллиграфией страсти вычерчивается вседозволенность…

      Где медлительность взгляда дышит, сливаясь с безумством касаний.

      Любовь, подарившая им Цветение; страсть, что не знает прошедшего времени.

      Ступай по моим строкам босой

      Безудержно, бесстрашно, обнаженно.

      Смотря в глаза на языке любви,

      Когда по имени, когда неприручимо…

      Когда нагие полустёртые стихи

      Вдруг проступают в выгнувшихся спинах.

      Канонами плетений тесноты

      Ты – обольстительное credo!

      Изгиб касающихся в нимбе красоты

      Сквозь ток открытой поцелую вены.

      Распяв ладони в алых простынях,

      Соблазн мой, я беру тебя с собою.

      Соблазн мой, я беру тебя чтоб знать

      Всё то, что называется любовью.

      Родство, не помнящее тел,

      У сердца твоего прибуду рукоятью.

      Как судорожен воздух платья,

      Упавший у моих колен.

      И хрупкий отблеск на воде…

      Post scriptum обжигающейся кожи,

      Еретики у ног всесилия любви -

      В изнеможении умершей в страсти прозы.

      Рада, что эта книга в ваших руках. Читайте, и да пребудет в ваших сердцах бессмертные Любовь и Поэзия!

      Жестова Т.Ф. (филолог, искусствовед, преподаватель воскресной православной школы для детей и взрослых)

      * © Эдуард Дэлюж

      Жернова

      Говорят, все листья падают в небо.

      Говорят, вкус огня смертелен.

      Говорят,