Хозяйка Дома Риверсов. Филиппа Грегори

Все само собой сразу становится понятно. Но почему ты была уверена, что это пение от Бога, а не от дьявола?

      Ответила я не сразу. Любые вопросы религиозного содержания полагалось задавать либо своему духовнику, либо, в крайнем случае, матери или бабушке. Но пение Мелюзины, та непонятная дрожь, что охватывала меня при звуках ее голоса и ознобом пробегала по спине, моя способность видеть порой невидимое, некий промельк, тут же исчезающий в пространстве, зыбкое светло-серое пятно в сумеречном полумраке, фантом, сон, который запоминался так отчетливо, что забыть его было невозможно, как, впрочем, невозможно и объяснить – все это было настолько тонкой материей, что обозначить ее словами я была просто не способна. Как я могла спрашивать, если даже нужных фраз для выражения чувств подобрать не могла? Еще страшнее были бы для меня чьи-то неуклюжие попытки не только облечь в слова эти загадочные явления, но и заняться их толкованием. С тем же успехом я могла бы попытаться навечно удержать в сложенных лодочкой ладонях зеленоватую воду из крепостного рва.

      – Я никогда никого не спрашивала об этом, – наконец вымолвила я. – Ведь я не знаю даже, как это назвать. Это сродни тому чувству, которое возникает иногда, когда войдешь в комнату, совершенно тихую и пустую, и тобой сразу овладеет полная уверенность, что там кто-то есть. Ты не можешь этого ни услышать, ни увидеть, ни понять; тебе просто известно, что это так. Лучше я, пожалуй, не опишу. Но я никогда не считала эту свою особенность ни даром Господним, ни происками дьявола. Просто со мной это порой случается.

      – А те голоса, что слышу я, исходят от Бога! – уверенно заявила Жанна. – Мне это точно известно. И если бы было иначе, я бы совсем запуталась.

      – А будущее ты умеешь предсказывать? – обратилась ко мне Элизабет с каким-то детским восхищением в глазах.

      Мои пальцы невольно стиснули карточную колоду.

      – Нет, – помотала я головой. – Кстати, эти карты никакого будущего не предсказывают, они только для игры. Это самые обыкновенные игральные карты. Да и я ничего такого не умею. Бабушка никогда бы не позволила мне заниматься подобными вещами.

      – Ой, а попробуй мне что-нибудь предсказать!

      – Но это же игральные карты! – возразила я. – Да и я не гадалка.

      – А ты просто вытащи одну карту и скажи мне, что она означает, – настаивала Элизабет. – И для Жанны то же самое. Может, мы узнаем, что с ней будет дальше? Тебе ведь и самой интересно, правда?

      – Только учти, эти карты ничего не значат, – заметила я, поворачиваясь к Жанне. – Я принесла их, только чтобы поиграть.

      – Они очень красивые! – восхитилась она. – Меня при дворе учили играть в карты. Те тоже были яркие, вроде этих.

      Передавая ей колоду, я предупредила:

      – Аккуратно, они очень дорогие.

      Пока она тасовала карты своими мозолистыми руками, я довольно ревниво следила за этим и продолжала:

      – Демуазель показала мне эти карты, когда я была еще совсем маленькой, объяснила, как называется та или иная картинка, и научила разным играм. Она и теперь позволяет