Проклятие рода Кенигсгейлов. Екатерина Романова

/title>

      Я – Вилиана Шален, последняя из рода Кенигсгейлов. Вместе со мной уйдет не только древнейший род, но и проклятие, нависшее над Всеславией тяжелой свинцовой тучей. Ради своих подданных, ради своей страны, ради будущего всего Эстамина, ради бесконечно доброго, нежного и удивительного мужчины, который сейчас наверняка изо всех сил пытается меня спасти, я должна решиться на этот шаг. Всего лишь один шаг, за которым пустота и свобода.

      – Лерой, – прошептало сердце в последний раз.

      За пять дней до этого

      «Моя милая сестра. Твое письмо совершенно меня обескуражило. В сердце и трепетная радость, и бесконечная тревога. Я счастлива узнать, что ты встретила человека, покорившего твою душу. Но милая Беатрис, он помощник кузнеца! Тебе лучше меня известно, что у вас с ним не может быть будущего. А если ты выберешь любовь, то потеряешь право на трон. Мы не принадлежим сами себе и рано или поздно, папенька отойдет от дел, и ты заменишь его. Ты должна помнить о долге, лежащем на твоих плечах. Тебя готовили к великому будущему – стать королевой Всеславии. А наши подданные никогда не примут в качестве короля помощника кузнеца. К тому же, у ваших детей не будет магии… Тебе надлежит сочетаться равно родным браком с принцем. Уже получила последний вестник Лучших женихов всех стран? Под номером семь, принц эльфов – Уилиам, весьма достойный образчик. Если художник настолько же правдив, насколько талантлив, то у ваших детей будет все: и красота, и ум, и обаяние, и прекрасные голубые эльфийские глаза…

      Ты знаешь, я люблю тебя как никто другой и не хочу судить или поучать. Поэтому искренне надеюсь, что ты сможешь найти верное решение, сохранив при этом целостность сердца и покой души. Очень тоскую по тебе, с любовью, Вилиана».

      «Дорогая Вилиана, у меня совсем мало времени и столько нужно сообщить! Увы, боюсь, тебе придется удовлетвориться лишь тем, что я выбрала свою судьбу. После смерти наших братьев, меня готовили к участи королевы. Но я уже королева… королева его сердца. А другого престола мне не нужно! Ох, милая, если бы ты только видела его, ты бы все поняла. Для меня нет обратной дороги, потому что наш брак уже консумирован. Да… брак. Мы тайно обвенчались в глухой деревеньке и, кажется я скоро стану мамой. Прости мне мое безрассудство, но теперь судьба королевства – только на твоих плечах. Мы вынуждены бежать, потому что владыка монастыря уже написал обо всем папеньке. За сим это мое последнее письмо. Когда обживусь на новом месте, обязательно дам знать о себе. Верю, ты станешь великой королевой, моя маленькая Шален! Целую крепко, твоя Беатрис».

      Письмо выпало из рук и, словно отживший лист клена, кружась, упало к ногам. «Верю, ты станешь великой королевой…». Кровь ударила в голову, в которой звучал звонкий жизнерадостный голосок сестры… «Верю, ты станешь великой королевой…». Нет. Нет-нет. Абсолютно нет. Без вариантов. Никогда! Меня не готовили к такой судьбе, ведь я младшая в роду Кенигсгейлов и не рассчитывала надеть на себя фамильную корону. Я была уверена, что после смерти папеньки и восхождения на трон Беатрис – моей старшей сестры, смогу вернуться во дворец и предаваться праздной жизни: гулять, вышивать, петь песни, блистать на балах, кружить головы кавалерам… И смела надеяться, что произойдет это совсем скоро, ведь я заточена в монастыре уже более пятнадцати лет. Мне хотелось познать радость первой любви, но не стать королевой!

      Мне двадцать один год, а это возраст, с которого допускается самостоятельное правление без регента. Но какая из меня королева?

      Осень в этом году наступила раньше положенного. Она словно намекала на серьезные перемены, которые могут произойти в моей жизни весьма скоро, если с папенькой, не приведи Отец Заступник, что-то случится. Разумом я понимала, что родитель не вечный, ему уже восемьдесят, а это почтенный возраст для человека, хоть и сильного мага. Но даже в страшном сне не могла представить, что на трон взойдет не Роберт, Марк или Юстас, и даже не Беатрис, а… я!

      Величественный клен устало и, будто нехотя, прощался с остроконечными желтыми листьями, которые, вальяжно вальсируя, медленно опускались к моим ногам. Воздух свежий, даже слегка морозный, пах костром и тревогой. Сердце раненой канарейкой трепетало в груди, предчувствуя беду.

      – Ваше Высочество, – я вздрогнула, но не обернулась. Владычица монастыря Пресвятой Девы, в котором меня прятали от проклятия, весьма успешно, следует отметить, остановилась за моей спиной. Я чувствовала на себе ее тяжелый взгляд. Тяжелый, поскольку то, что она собиралась сказать, произносят неизменно с тяжелым, даже трагическим взглядом, полным жалости и сострадания. – Ваше Высочество, – повторила она, набираясь решимости.

      – Папенька? – не поворачиваясь и по обыкновению не демонстрируя эмоций, спросила я.

      – Мне очень жаль. Только что получили письмо из столицы… Вам и Беатрис надлежит в скорейшем времени явиться ко двору.

      Слеза расчертила щеку. Нет. Слишком жестокая правда. Все это какая-то дурная шутка. Я с грустью разглядывала цветок бордового георгина, который держала в руках и не могла поверить, что все это происходит