Темные отражения. Александра Бракен

открылась. Детские руки крепко ухватились за лагерную футболку. Девочка ойкнула, и я рухнула назад, ударившись головой о ближайшее сиденье. Шея с хрустом врезалась в подлокотник, и мне ничего не оставалось, как свернуться калачиком у переднего пассажирского кресла. Дверь захлопнулась.

      Я попыталась сморгнуть плавающие перед глазами черные точки, но малышка не стала дожидаться, пока я приду в себя. Перебравшись через мои согнутые ноги, она ухватилась за воротник и потащила меня к задним сиденьям.

      – Ладно, ладно, – пробормотала я, подползая к ней. Пальцы скользили по серому ковролину минивэна. Не считая нескольких смятых газет и запиханных под заднее кресло целлофановых пакетов, здесь было довольно чисто.

      Девочка сделала мне знак спрятаться за одним из кресел в центре фургона. Я прижала колени к груди, и в этот момент меня вдруг осенило, что до сих пор мы не перемолвились с ней ни единым словом. Тем не менее я в точности выполнила приказ.

      – Как тебя зовут? – прошептала я.

      Азиатка, свесив ноги, легла на заднее сиденье и просунула руку в багажник. Видимо, решила не отвечать.

      – Все в порядке, ты можешь говорить со мной…

      Когда девочка обернулась, лицо ее пылало. В руке она сжимала какую-то тряпку. Прижатый к губам палец заставил меня закрыть рот. Развернув кусок помятой ткани, она аккуратно накрыла им мою голову. В ноздри ударил запал лимонного ароматизатора. Я уже собиралась запротестовать, сбросив мерзкую ткань, но отчего-то остановилась.

      Кто-то приближался. Их было больше, чем один человек. Сквозь щели я видела урывками одежду, слышала топот ног по тротуару. Дверь открылась, и сердце замерло у меня в груди.

      – Готов поклясться, это была она, Лиам! – Голос был низким, но взрослому принадлежать не мог. – Я же говорил тебе, что она вернется. Сузуми, у тебя неприятности?

      Открылась вторая дверь. Кто-то (возможно, Лиам?) с облегчением выдохнул.

      – Слава богу, – с южным акцентом произнес он. – Давай, давай, давай, забирайся. Не знаю, что здесь происходит, и не горю желанием выяснять. Скиптрейсеры[7] – это плохо…

      – Почему ты отрицаешь, что это она? – выпалил другой голос.

      – …потому что мы оторвались от нее в Огайо, так что…

      Сквозь шепот Лиама и шум крови в ушах я ясно различила еще один голос:

      – Руби! Руби!

      Кричала Кейт.

      Зажав рот обеими руками, я крепко зажмурилась.

      – Что за черт? – произнес первый голос. – Это то, о чем я думаю?

      Первый выстрел прозвучал, как взрыв петарды. Возможно, стреляющий находился далеко или звук приглушила стена деревьев, но выстрел не нес в себе угрозы. Это было предупреждение. Зато от второго у меня свело зубы.

      – Стоп! – услышала я крик Кейт. – Не стреляй!

      – Лиии!

      – Я знаю, знаю! – Двигатель заработал, шины взвизгнули. – Зу, пристегни ремень!

      Я пыталась защититься от ударов, но меня все равно швыряло туда-сюда между сиденьями. Один раз я даже ударилась

7

Скиптрейсер (охотник за головами) – человек, разыскивающий беглых преступников и дезертиров, а также лиц, подозреваемых в совершении преступлений и не явившихся на суд в назначенное время, за вознаграждение.