Путь диких гусей. Вячеслав Софронов

лесу и потеряли дорогу.

      – Кто вы такие? – последовал вопрос.

      – Купцы из Булгарии! – не задумываясь, крикнул Кучум. – Едем с товарами в Кашлык.

      Какое-то время на холме царило молчание, а потом зычный голос приказал:

      – Всем спешиться и отойти на полсотни шагов, а старший пусть поднимется ко мне.

      У Кучума и его сотни не было иного выхода, как подчиниться, и он, кинув поводья Уртазе, начал взбираться на холм. На ходу он вспомнил рассказы купцов о доверчивости сибирцев и решил, что самое лучшее – начать беседу, а уж потом, при удобном случае, напасть на Едигира и его людей. Придя к такому решению, Кучум глянул вполоборота на свою сотню, находившуюся от него на расстоянии полета стрелы, и нахмурил напряженно лоб, понимая, что помощи от них ждать не придется.

      Едигир поджидал его у кромки песчаного откоса, спокойно скрестив руки на груди и вглядываясь в незнакомца. На купца тот походил мало, а разлапистая походка носками внутрь и большие тяжелые руки выдавали в нем воина, но отнюдь не торговца.

      «Что-то здесь не так, – подумал Едигир, – надо ухо держать востро».

      Кучум остановился в нескольких шагах от него и слегка поклонился, прижав руки к груди.

      – Да будет благословен твой кров и все живущие под ним, – мягко заговорил он, силясь улыбаться как можно доброжелательнее. – Пусть продлятся дни твои и чтобы череда их была легка и неутомима, как дуновение летнего ветра! Любящих жен тебе и здоровых детей.

      – Благодарю тебя за добрые слова, незнакомец, – кивнул Едигир. – Присядем. – И сел прямо на сырое бревно, лежащее подле костра.

      Кучум же повернулся к своим воинам и подал знак, чтобы принесли угощение, которое он предусмотрительно захватил с собой. Двое нукеров тут же, подхватив кожаные походные сумки, кинулись к холму.

      Когда угощение было расставлено, то Кучум следом за хозяином опустился на седельную кошму, расшитую замысловатыми узорами. Он взял в руки кувшин с вином и наполнил принесенные пиалы, подал одну из них Едигиру.

      Тот принял, пригубил вино и, ни слова не говоря, опустил пиалу рядом с собой на бревно.

      – Как здоровье казанского хана? – задал он вопрос.

      – Плохо его здоровье! И в великой печали он после того, как московский князь Иван забрал в полон многих его жен и детей.

      – Да, мне ведомо об этом. Но нам князь Иван не враг, нам нечего делить. Передай своему господину мое сочувствие. – Чуть помолчав, Едигир спросил: – Спокойно ли ехать? Есть ли разбойники?

      Кучум понял, что его проверяют, и постарался ответить неопределенно.

      – Когда охрана хороша, то и разбойники не страшны.

      – Заезжали ли в Чимги-Туру? – столь же вкрадчиво спросил Едигир.

      – Да, ненадолго.

      И опять над поляной нависло молчание, и лишь конские удила побрякивали от края поляны, да воины Едигира с луками в руках поскрипывали сапогами о желтый песок, переступая с ноги на ногу.

      Кучум внимательно разглядывал сибирского хана, стараясь оценить его достоинства и недостатки. Едигир был значительно