Тайны Нельской башни. Мишель Зевако

ожидавших в главном дворе, Валуа стремительно покинул Лувр. Крупной рысью, при свете факелов, по темным, уже опустевшим улицам, громко бряцая доспехами, кавалькада пересекла Париж и остановилась перед Ла-Куртий-о-Роз.

      – Осторожно! – предупредил граф. – Речь идет о колдунье, так что пусть каждый будет начеку и вверит судьбу тому из святых, которого предпочитает.

      Среди солдат раздались проклятья, крики ненависти, оскорбления и угрозы.

      – Пусть только посмеет на меня посмотреть, и я пробью ей череп палашом!

      – Если пожелает нас сглазить, я оглушу ее палицей!

      – Уж лучше вырвать ей глаза!

      – И тут же отрубить руки!..

      – Внимание, друзья! Господин граф уже стучит в эту проклятую дверь…

      – Какой храбрец!

      – Что и не удивительно, ведь он королевских кровей!..

      Валуа так спешил, что действительно сам постучал в дверь. Лучники вздрогнули и перекрестились.

      – Жийона, Жийона! Что означает весь этот шум?

      Измученная той сценой, что закатил ей отец, после отбытия мэтра Леско так еще и не сходившая с места, Миртиль, у которой доставало сил лишь только плакать, при звуке лошадей подняла голову и без какого-либо страха прислушалась.

      Даже напади на дом шайка бандитов – все ей было безразлично.

      Она думала лишь о том, что покинет Ла-Куртий-о-Роз, не имея возможности предупредить Буридана, и что ее отец ненавидит того, кого сама она любит всей душой…

      – Жийона, сходи посмотри, что это за люди и что им нужно!

      Жийона уже открывала ворота.

      Вошел Валуа.

      – Она здесь? – тихо спросил он.

      – Да, монсеньор.

      – Где находится проклятие?

      – Наверху, в спальне, в изголовье кровати вы увидите скамеечку для моления. Над ней висит образ Богоматери, под ним – кропильница. Я убрала из нее святую воду. Там-то, в этой кропильнице, монсеньор и обнаружит колдовскую фигурку, подобную той, какую я ему посылала…

      – Ты готова свидетельствовать, что эта Миртиль – дочь Ангеррана де Мариньи?

      – Который здесь зовется мэтром Леско? Да, монсеньор.

      – И что отец колдуньи участвовал в изготовлении этой колдовской фигурки?

      – Да, монсеньор!

      – И что он согласился дать фигурке имя?

      – Да, монсеньор!

      – Хорошо. Иди в мой особняк, для тебя приготовлена комната. Останешься там до тех пор, пока не понадобишься мне. А для начала найдешь там половину условленной суммы.

      – А когда я получу вторую половину, монсеньор?

      – В тот день, когда Мариньи вздернут на виселице Монфокон!

      На губах хитрой мегеры заиграла улыбка – столь же подлая, как и она сама. Затем, закутавшись в плащ и покрыв голову капюшоном, она вышла за ворота и, не оборачиваясь, направилась в сторону Парижа.

      Валуа подозвал к себе командира эскорта и сказал ему:

      – Поднимешься по лестнице в спальню, что наверху. В изголовье кровати увидишь кропильницу. Возьмешь то, что окажется в ней, и принесешь мне.

      Офицер