Коварство и любовь. Бертрис Смолл

в Лондон, он в присутствии всего Совета орал:

      – Чертов проныра, ты меня обманул! Хотел бы я знать, зачем! Я мог бы получить жену-француженку или датчанку, но нет! Тебя устраивал только союз с Клевскими. Почему? У нее землистая кожа и грубые черты лица. Она высокая, точно каланча! Она вообще здоровенная, пусть и не толстуха. Фламандская кобыла! Что ж, на эту кобылу королевский жеребец не польстится, сэр!

      Министры тихонько засмеялись, а Томас Кромвель побледнел. Но он не собирался признавать поражение. Повернувшись к лорду-адмиралу, он сердито спросил:

      – Вы ведь видели ее, милорд, но не предупредили короля о том, что она нам не подходит! А я мог полагаться исключительно на донесения. Вы были первым англичанином, который увидел ее воочию. Но вы не сообщили, что она никуда не годится!

      – Разве я имел на это право? – возмущенно воскликнул адмирал. – Союз уже был заключен. Я полагал, что эта женщина должна стать моей королевой. Разве мог я обсуждать ее внешность? Может быть, она не совсем похожа на ту даму, что изобразил мастер Гольбейн на своем портрете, однако у нее доброе сердце и учтивые манеры. Это не мое дело – искать в ней недостатки.

      Король снова накинулся на своего главного советника:

      – Он прав, Кром! Ты недостаточно узнал эту женщину, а теперь мне не остается ничего другого, как жениться и лечь с ней в постель! Она мне не мила! Не мила!

      – Но это выгодный союз для вашей милости, – сделал новую попытку Кромвель. – Брак с принцессой позволит вам противостоять союзу Франции и Священной Римской империи.

      – Уверен, есть другие пути для достижения этой цели, – тихо заметил герцог Норфолк.

      – Другого пути нет, – отрезал Кромвель. – И не может быть повода для расторжения союза. Ранее заключенных брачных договоров у нее нет. Нет и кровного родства между вами. Она не лютеранка, но скорее, как и ваша милость, исповедует доктрину главенства государства над церковью.

      – Меня ввели в заблуждение! – зло рычал король. – Она совсем не такая, как мне ее описывали. Знай я заранее, милорды, то не допустил бы, чтобы она приехала в Англию! Теперь мне придется совать голову в петлю, которую ты мне приготовил, Кром. Меня попросту обманули. – Гневным взглядом король обвел собравшихся за столом, но самый яростный взгляд предназначался Томасу Кромвелю, и враги лорда-канцлера поняли, что теперь его дни сочтены. Наконец-таки сын мясника допустил ошибку!

      Кромвель встал и сказал:

      – В какой день ваше величество прикажет короновать принцессу? На Сретение, как было решено ранее?

      Король смерил его гневным взглядом.

      – Поговорим об этом, когда я сделаю ее своей королевой, – мрачно ответил он.

      Кромвель поморщился, но продолжал:

      – Ваше величество, очень скоро нам придется выехать навстречу принцессе, чтобы сопроводить ее в Лондон.

      Не сказав больше ни слова, Генрих Тюдор вскочил из-за стола и покинул зал.

      – Твое время на исходе, Кром, – дерзнул заметить герцог Норфолк.

      – Я