Чужой. Алан Дин Фостер

уже Рипли. Она потянулась, и движение в ее исполнении выглядело куда изящнее, чем у прочих. – Здорово знать, что наш главный любитель поговорить так же болтлив, как и всегда.

      Бретт просто улыбнулся и ничего не ответил. Он был так же разговорчив, как машины, которые он обслуживал – то есть неразговорчив вовсе, – и этот факт служил предметом шуток, хорошо понятных корабельной команде-семье. В такие моменты они смеялись вместе с ним, а не над ним.

      Даллас делал повороты корпусом – локти параллельно полу, руки вместе у груди перед собой. Ему казалось, что он слышит скрип суставов, давно отвыкших от подобных упражнений. У него из головы никак не шел вспыхивающий желтый огонек, столь же красноречивый, сколь и любое голосовое сообщение. При помощи таких маленьких, окрашенных в солнечные тона зловещих «глаз» корабль сообщал, что причиной пробуждения команды стал не конец путешествия, а иной повод. И Даллас уже гадал, что случилось.

      Эш поднялся, безэмоционально огляделся вокруг. Судя по «выразительности» лица, его вполне можно было счесть все еще спящим.

      – Ощущаю себя покойником, – заявил он, посмотрев на Кейна. Старший помощник зевал, еще до конца не проснувшись. У Эша имелось профессиональное мнение на тему того, что старпом на самом деле наслаждался состоянием гиперсна и, если бы ему позволили, провел бы в нарколепсии всю жизнь.

      Не будучи в курсе этого мнения, Паркер глянул на научного сотрудника и радостно подтвердил:

      – Ты и выглядишь, как покойник, – правда, он чувствовал, что и сам, скорее всего, выглядит не лучше. Гиперсон действовал на кожу так же негативно, как и на мышцы. Потом внимание Паркера переключилось на «гроб» Кейна – тот наконец-то поднялся.

      – Здорово наконец-то проснуться, – старпом поморгал.

      – По тебе не скажешь – особенно, по количеству времени, которое у тебя на это уходит.

      Кейн принял обиженный вид.

      – Это чертова клевета, Паркер. Просто я медленнее вас, вот и все.

      – Ага, – тот не стал развивать тему, и повернулся к капитану, поглощенному изучением чего-то, невидимого механику. – Прежде чем мы зарулим на посадку, может, еще разок пройдемся по ситуации с премией?

      Впервые с момента пробуждения Бретт выказал слабые признаки энтузиазма:

      – Ага.

      Паркер тем временем продолжил, шнуруя ботинки:

      – Мы с Бреттом считаем, что заслужили ее сполна. Полная премия за успешное завершение плюс жалование и доля от участия.

      «Во всяком случае ясно, что глубокий сон не повредил инженерному составу, – устало подумал Даллас. – Едва пришли в сознание, пары минут не прошло, и они уже жалуются».

      – Вы двое получите то, что оговорено в контракте. Не больше и не меньше. Как и все остальные.

      – Остальные получат больше нас, – тихо сказал Бретт. Для него эта фраза равнялась целой речи. На капитана, впрочем, она не произвела впечатления: у Далласа сейчас не было времени на банальности или не слишком серьезную игру в слова. Этот мерцающий огонек требовал его полного внимания