Штрихи тысячелетия. Николай Стародымов

а на его место посадили рязанского архиепископа, грека по национальности, Игнатия, который первым признал самозванца и прибыл к нему на поклон.

      После этого падение Москвы было предрешено. В Кремле прочно обосновался «царь Дмитрий». Его признали многие, в том числе (вот она, еще одна историческая загадка!) мать настоящего царевича Дмитрия, которая ранее была насильственно пострижена в монахини под именем инокини Марфы. Позже свой поступок она объясняла обыкновенным человеческим страхом. Быть может, и так. Только скорее рисуется другая картина – ей могли пообещать вернуть во дворец. Она ведь еще не старая была…

      Выше уже упоминалась красавица Ксения, дочь Бориса Годунова. Быть может, не стоило бы тревожить память о ней, уж очень трагичной оказалась ее судьба… Она получила блестящее по тем временам образование: знала несколько языков, писала стихи и песни, прекрасно вышивала – в частности, она вышила рублевскую «Троицу»… В 1602 году к ней приехал жених – герцог Иоанн Датский. Казалось бы, сама судьба покровительствует им: оба были красивы, образованы, более того, молодые люди влюбились друг в друга! И вдруг Иоанн скоропостижно умирает. По сути дела, с этого момента в жизни России, Годуновых и лично Ксении начинается сплошной кошмар.

      Через три года девушка оказывается в постели Лжедмитрия. Нет, не по любви – пришелец попросту тешил свое тщеславие и похоть. Правда, недолго: вскоре в Москву торжественно въехала дочь сандомирского воеводы Марина Мнишек, которую новоиспеченный «царь» обещал сделать «царицей». Ксению же отправили в Подсосенский монастырь под именем Ольга. К слову, в этом же монастыре пребывала еще одна жертва политических интриг – Мария Магнус, которую отец Ксении Борис Годунов в свое время обманом заманил в Россию и вероломно заточил в келью…

      О десятилетии «Смутного времени» можно писать и рассказывать долго. Достаточно сказать, что на смену убитому в мае 1606 года Лжедмитрию пришел Лжедмитрий II, более известный как «Тушинский вор» или «царик». Честолюбивая и беспринципная Марина Мнишек признала и его «спасшимся Димитрием». По мнению историка Карамзина, им стал некий Матвей Веревкин – не то сын священника с Украины, не то еврей-выкрест. Грубый, свирепый и жадный, после утонченного Отрепьева он вряд ли очень уж нравился Марине – ну да только на что не пойдешь ради российского престола! Лжедмитрий II поднял чернь и голытьбу против боярства, опять призвал поляков, литовцев и казаков… Князь Иван Рожинский привел к нему отряд в 4000 человек, атаман Заруцкий и шляхтич Лисовский прибыли во главе запорожских казаков, Ян Петр Сапега возглавил семитысячное литовское войско – всего на Москву шло до 100.000 человек. Многие отряды (банды, шайки), которые бесчинствовали по всей России, возглавили другие самозванцы: тут были «царевич» Петр, «сыновья» умершего бездетным любимца простого народа Федора Иоанновича Клемент, Савелий и Ерофей, в Астрахани орудовал Лаврентий, утверждавший, что он сын царевича Иоанна (того самого, которого убил