Портреты моих современников (сборник). Анатолий Изотов

ответила неуверенно она, – наши два моря имеют неодинаковый температурный режим. Азовское море мелкое, оно прогревается быстрее, а у Черного – тепло поглощается бездной. В проливе вода не успевает смешиваться и течет разно нагретыми струями.

      – Но ведь в Черном море вода сама по себе теплая! – сказал я, вспомнив, как хорошо нам было подолгу плавать у Южного берега Крыма.

      – Ты прав. Пожалуй, я наврала. Но меня осенила другая мысль, и я тебе попробую изложить ее по порядку. Скорее всего, в этом виновато только Азовское море, а еще вернее – холодная вода реки Кубани, впадающей в Азовское море и постоянно пополняющейся за счет ледников Кавказских гор. Ее ледяные струи опускаются на дно почти пресноводного бассейна, коим является Азовское море, и устремляются к проливу, образуя подводное течение. Прикрытая, как одеялом, слоем теплой донской воды, кубанская вода долгое время сохраняет относительно низкую температуру даже под палящим солнцем. Со временем она заполняет донные впадины, поднимается до желоба Керченского пролива, а затем перетекает в Черное море. Сначала теплые и холодные струи разделяются по вертикали и движутся по проливу в виде самостоятельных потоков, внизу – холодный, вверху – теплый. Но постепенно в узком проливе течение ускоряется, появляются завихрения, и струи начинают интенсивно смешиваться, разделяться на более мелкие, в результате чего создается та чертополосица, которую мы, видимо, и пересекаем в настоящее время.

      – А какими ледниками питается Кубань?

      – Теми, что формируются у Эльбруса.

      – Не правда ли, удивительно: быть в Крыму и мерзнуть в ледяной воде, стекающей с крыши Европы!

      – Ты замерз? – настороженно спросила учительница.

      – Нет, но, по-моему, сейчас слишком долго тянется «Лабрадор»! – ответил я, все еще надеясь, что холодное течение вот-вот закончится.

      Однако ледяная вода, будто назло мне, разверзлась безбрежной рекой. Минут двадцать я терпел этот нарастающий холод, но он пробирал до самых костей, от него деревенели мышцы, и ощущать его становилось невыносимо больно и страшно. Я начал делать быстрые движения в надежде хоть чуточку согреться изнутри. Куда там! Вместо облегчения появился панический страх перед судорогой, о которой слышал, будто она хватает человека смертельной хваткой, сковывает движения, и несчастный камнем идет ко дну.

      На миг я представил себя синим мертвецом, и это меня спасло: я рванул вперед, заработав конечностями, словно мельничными крыльями. Так, со скоростью не меньше ста метров в минуту, я плыл до полного изнеможения. Быстрое плавание на некоторое время вывело меня из панического страха и дало возможность даже чуть-чуть согреться. Сердце мое трепетало от перенапряжения, оно гнало густую кровь по венам, но я чувствовал, что моего внутреннего тепла скоро не хватит, чтобы ее разогревать, она застынет как холодец, и тогда мое сердце остановится!

      Галина Матвеевна,