Серебро ночи. Тетриус. Книга 2. Татьяна Герцик

пришлось несколько раз все тело, пока кожа не стала чище. Надев свой изрядно изорванный крысами мужской костюм, вернулась в спальню, не забыв свечу.

      Он спросил, сердито прикрыв глаза рукой:

      – Опять этот дурацкий огонь! Без него что, никак нельзя?

      Она поставила свечу за пологом кровати. Огонек заколыхался и чуть было не погас. Поправив фитиль, тихо прошептала:

      – Я без него ничего не вижу. Извини.

      – Ладно, – смилостивился он. – Только больше свечей не зажигай! Хватит и одной. – Нежно погладил корешок книги и спохватился: – Но почему ты сказала, что разбудила крыс? Этого я не видел.

      Сил не было, донимала слабость. Снова поудобнее устроившись в графской постели, она рассказала ему, что случилось в ту роковую ночь. Он в ответ лишь пожал плечами.

      – В подземелье мне бывать доводилось, ничего страшного я там не видел. Там много старинных вещей. Мне они нравятся. И про колодец я знаю. Сам видел, как граф тащил туда старую ключницу. Но в колодец не спускался. Надо будет попробовать. Интересно, что там внизу. Раз уж граф выбрался, я тем более выберусь! – это прозвучало на редкость хвастливо.

      Агнесс часто заморгала, стараясь сдержать слезы. Она любила старушку, и ее исчезновение стало для нее вторым в жизни после своего похищения большим горем.

      От неверного света маленькой свечи по стенам плясали страшные тени. Стараясь отвлечься, Агнесс спросила:

      – Кто ты? Мне твое лицо кажется знакомым, но не могу вспомнить, где я тебя видела.

      – Ты меня видела много раз. Я Феррун. Мы с тобой частенько встречались в коридорах возле воздуховодов. Но ты не обращала на меня внимания. Может, думала, что я из графской челяди.

      – Феррун? Трубочист? Какое странное имя! – Агнесс приподнялась на локте и вгляделась в полутьму. Возле Ферруна плясали какие-то неясные блики.

      Он недовольно повернулся к ней. Книга интересовала его куда больше.

      – Меня так назвал граф. Я живу здесь очень давно. Наверное, всю свою жизнь.

      Закрыв глаза, Агнесс попыталась вспомнить, когда она его видела. Но воспоминания ускользали, слабость не давала сосредоточиться. Не желая признаваться в этом, она воскликнула:

      – А, вот почему мне показалось знакомым твое лицо! Но почему ты никогда не выходил к нам?

      Феррун скорчил презрительную гримасу.

      – Чтоб не встречаться с графом. Я сказал графу, что он дурак, и он пообещал скормить меня крысам. Я решил ему на глаза не показываться. В то время я был еще слишком слаб, со мной любой мог справиться.

      – Но как ты жил? – Агнесс ужаснулась, представив маленького мальчика одного в этом ужасном замке, где хозяйничали крысы.

      – Лучше, чем ты. Надо мной никто не издевался.

      Агнесс покраснела от пронзившей ее догадки.

      – Ты что, видел меня с графом? – мысль о том, что Феррун видел, как ее насиловал граф, была непереносима.

      – Видел. Почему ты его не убила? Взяла бы нож и пырнула, только и делов.

      Она медленно выдохнула, стараясь успокоиться. Ей