Добрым словом и пистолетом. Сергей Ковалев

полезные вещи и он становился уважаемым в деревне человеком.

      Для Торонго последнее было особенно важно.

      Так уж сложилось, что в деревне его не уважали. Насмехались. Ну не то чтобы насмехались, мысленно каждый раз поправлялся Торонго, – добродушно посмеивались. А все равно ведь обидно! Торонго с детства был неловким и растяпистым. Хуже всех лазил по деревьям, хуже всех плавал и боялся заходить далеко в лес.

      Торонго уже год как прошел посвящение в мужчины, но ловкости и силы это ему не добавило. Как и уважения односельчан. Только и радости с того посвящения, что теперь можно сидеть в кругу младших мужчин деревни хоть всю ночь, слушая, как в кругу стариков рассказывают страшные истории. И пить орету.

      Орету парень не любил, но отказаться, когда бурдюк, сделав круг, вновь склонялся над его чашкой, не мог. Не хватало еще, чтобы над ним и из-за этого потешались! Увы, за страх перед насмешками приходилось расплачиваться – от выпитого Торонго, как всегда, быстро окосел.

      И надо же было старому Шогу именно в тот момент рассказать про пещеру.

      Какой-то частью одурманенного пивом разума Торонго понимал, что задумал очень глупую штуку, в которой, протрезвев, обязательно раскается. И что, будь он трезв сейчас, ни за что не пошел бы посреди ночи в лес. Тем более искать в этом лесу пещеру, про которую рассказал Шогу. В рассказе старика фигурировали горячие от внутреннего жара камни, руки без тел, самостоятельно ходившие по этим камням, жуткие пальмы с глазами и ртами. И чудовище. Чудовище жило в пещере, по словам старика, уже многие поколения. Вроде бы еще дед Шогу мальчишкой прокрался к пещере и выдрал у чудовища из хвоста волос. Или то был дед не Шогу, а вовсе даже Рогу, другого старика, который тоже был не прочь похвастаться героическим предком. Шогу и Рогу уже прицелились было выдрать друг у друга по клоку из бороды, но потом как-то примирились и решили, что оба их деда вполне могли совершить это героическое деяние. В те времена ведь молодежь была смелая, не чета нынешней.

      Последние слова хоть и сказаны были в воздух, но порядком захмелевший уже Торонго принял их на свой счет. Не то чтобы его так уж сильно задевали подобные намеки – притерпелся за столько-то лет. Просто за занавеской, отделявшей женскую половину дома от мужской, наверняка пряталась внучка Шогу – веселая ясноглазая Агата, девушка, подарившая Торонго накануне посвящения в мужчины бусинку на ремешке. Пусть ни до того, ни после Торонго так и не осмелился ни разу заговорить с ней, но не выдумал же он эту лазурную бусинку! Вот же она, на шее!

      Старики говорят, орета делает труса храбрецом. Но женщина опьяняет мужчину сильнее пальмового пива. Никто даже не взглянул в сторону Торонго, когда он встал и нетвердой походкой покинул дом старейшины. А что смотреть? Мало ли по каким делам вышел парень. Особенно после ореты-то!

      Но пальмовое пиво было ни при чем. Точнее, при чем, но совсем в другом смысле. Оно коварно нашептывало Торонге, мол, мальчишки какие-то смогли, значит, и он сможет! Подкрадется к логову чудовища и… нет, не станет вырывать волос из