Внимание! Это ирония, местами переходящая в сарказм. Константин Костенко

Экотуризм?

      Семен. Что еще я должен был сказать, чтобы она пустила меня к тебе? А это что за фигня? Ангар?

      Валентин включает фонарь. Луч света выхватывает из темноты вывеску над входом в огромную постройку: «Фабрика „Кинокомедия”».

      Семен. Фабрика кинокомедий? Здесь что, делают комедии? Съемочный павильон? Валентин, я ни черта не понимаю.

      Валентин. Что ты хочешь понять?

      Семен. Они же психи. Какие, в задницу, комедии?

      Валентин. Посмотри, из чего у этого павильона стены.

      Семен. Действительно, фанера.

      Валентин. А также картонные коробки, мешковина… Сема, это имитация. Здесь всё такое. Думаю, это местный вид сумасшествия.

      Семен. То есть они считают, что снимают комедии?

      Валентин. Каждый сходит с ума по-своему.

      Семен. Но люди не могут сходить с ума в одном направлении. У каждого должен быть свой индивидуальный гон.

      Валентин. Говорю тебе: уникумы. Идем. В это время суток они обычно тусуются в одном месте.

      Семен. Что за место?

      Валентин. Не знаю. Ночной клуб, кабаре… Короче, место сборища психов.

      Пройдя переулками, Семен с Валентином оказываются перед кособокой постройкой. За входом, прикрытым тряпкой, слышна музыка.

      Валентин. Вот оно, это заведение. Здесь они сидят. Музыку слышишь?

      Семен наводит луч фонаря на вывеску: «Клуб “Чарли Чаплин”».

      Семен. Капец! Они тут что, помешались на теме смеха?

      Валентин. По ним не скажешь.

      Семен. В смысле?

      Валентин, сфотографировав фасад, приближается к входному проему.

      Валентин. Зайдем?

      Клуб «Чарли Чаплин»

      Тесно, накурено. За столами люди без иронии. Среди них майор Вихоткин, искусно маскирующийся под местного. В конце зала сцена. Там на табурете, с черным мешком на голове, поверх которого вышивка алыми нитками: губы, растянутые в улыбке, и связанными руками стоит человек, на шее петля. С краю сцены трибуна, за ней оратор, Машонкин (44 года), он же директор фабрики «Кинокомедия». Неизменно носит при себе рупор, говорит, как правило, даже в обыденных ситуациях, сквозь него. В стороне оркестр, состоящий из народных инструментов: баян, балалайка, деревянные ложки и т. п. Оркестранты сопровождают речь Машонкина фоновой музыкой, которая – то робко замирая, то нарастая крещендо – меняет свой характер в зависимости от того, какие нотки звучат в речи выступающего. Сидящие за столами, слушая Машонкина, дружно и часто аплодируют, иногда, казалось бы, невпопад. Семен с Валентином, войдя, находят свободный стол, присаживаются.

      Машонкин. Итак, товарищи, мы только что прочли с вами комедийный сценарий товарища Просвиркина Николая Александровича. Что я могу сказать? Как сценарист, в последнее время товарищ Просвиркин зарекомендовал себя не с самой выгодной стороны. Мне точно известно, что всем была выдана откопированная инструкция о том, как пишутся киносценарии вообще и сценарий комедии в частности. Вам выдавали такую, товарищ Просвиркин?

      Просвиркин (с мешком на голове). Да, я ее получал.

      Машонкин.