Время. Елена Крюкова

tion>

      Музыка бури и еле слышное биение сердца.

      Страсть великой битвы и священное молчание.

      Пространство и время разрубают судьбы, а ветер любви соединяет одинокие души.

      Любовь навеки пламенна: с нею не страшен безмолвный холод веков.

      Люди идут по земле, падают и поднимаются снова; люди хотят преодолеть краткость земной жизни. Победить время: полюбить его.

      Новая книга стихотворений Елены Крюковой, построенная на контрастах трагедии и праздника, воли и тюрьмы, сражения и нежности, яростного крика и первозданной тишины, говорит нам об этой вечной и высокой попытке.

      ПЛАМЕННЫЙ ПОТОК В ГРАНИТНОМ РУСЛЕ

      Считается, что вещественные приметы любой эпохи постепенно уходят в небытие, а наиболее чистым и достоверным свидетельством времени остается поэзия. Ясные, суровые строки Елены Крюковой наверняка останутся потомкам. Это почти документ. Точный и безжалостный. Нежный и огненный. И одновременно – высокая поэзия. Неукрощенная стихия стиха течет пламенным потоком в гранитном русле правды.

      Флаги винны, флаги красны – сколько крови пролито!..

      Неужель снега напрасно кровушкою политы?..

      Помню: стылый окоп. Тишь после взрыва.

      И под каскою – лоб мыслит потный: живы…

      Да, живой я, живой! И пою, и плачу,

      И гармошки крик лихой за пазуху прячу!

      И протезом об пол – стук! Деньги – в шапку?.. – в каску!..

      Друг, налей, выпей, друг,

      Да за эту пляску…

      Неистребимая радость жизни в грубой красоте солдатской песни. Торжество!

      Торжество русское, в лугах и горах рождённое, на медовухе настоянное, в грозу – на все времена! – воссиявшее.

      Тексты Елены Крюковой – одновременно и летопись, и драма, и лирика, и опера, и народная песня, и многослойный, полифоничный хор. Сплетение приемов нескольких искусств здесь налицо. Эти тексты явно просят музыки; но даже если не найдется композитора, который положит на музыку эти напряженные, яркие и рельефные поэтические пласты, они все равно останутся звучащими – в сердцах читателей, покуда бьются сердца.

Ольга ТАИР

      ФРЕСКА ПЕРВАЯ.

      ЗВЕЗДНАЯ ПЛАЩАНИЦА

      «Дайте себе обет, и сею великою жертвой

      купите все, чего жаждете

      и даже чего не ожидаете…»

      Ф. М. Достоевский, «Братья Карамазовы»

      ЦАРСТВО МЕРТВЫХ

      Ни сна, ни отдыха душе, и ни куска, и ни угла…

      Я в Царстве Мертвых. Я уже реку теней переплыла.

      Еще по жилам кровь течет.

      Еще дышу, и ем, и пью.

      Но мертвых звезд тяжелый ход

      внутри осветит грудь мою.

      И озарит: любви скелет.

      И выхватит из тьмы: ребро.

      Жила, живая, много лет.

      Да пламя выело нутро.

      Да Время выгрызло мне плоть.

      Да звезды выжгли соль очей.

      Я в Царстве Мертвых. Мой Господь

      распят, разъят в ночи ночей —

      Где я орала, кровь текла, где снега ткань, собачий вой…

      Где я любила и жила. Где ты любил меня – живой.

      РАСПЯТИЕ

      Господи! А Крест-то покореженный…

      Как из проволоки – тело рукокрылое…

      Так перед Тобой с душой стреноженной

      Я стою, полна рыдальной силою.

      Грязь пила – бездонными стаканами.

      Отмывалась – шаек в банях не было!..

      Господи, ну глянь очами пьяными —

      Помолюсь Тебе из прошлой небыли.

      Помолюсь отцу, над рюмкой вермута:

      «Сильных я люблю людей!..» – кричащему.

      Помолюсь возлюбленному первому —

      Мальчику сопливому, ледащему.

      Помолюсь возлюбленному сотому —

      Машинисту в том купе зашторенном,

      Что на блюде мед разрезал сотовый,

      Чьи ладони пахли «беломориной»…

      Обовью власами ноги, мытые

      Лишь слезами, вдосталь исструенными:

      Пулею и миною убитого,

      Чохом и навеки погребенного…

      Господи! Сколь отпустил страдания!

      Я перед тобой – живая женщина.

      Наконец-то дождалась свидания.

      Наконец с Тобою я обвенчана.

      И, дрожа, – вот руки обвиваются

      Вкруг