Повелитель прошлого. Михаил Палев

события за последние четверть века. Сашка давно развелся с женой и жил полным бобылем, а детей у него не было. Затем его на очередной тост позвала компания однокашников, с которыми он «заседал» в ресторане, мы обменялись номерами мобильников. И все.

      Собственно, я и не думал, что он позвонит. Но он позвонил, и в этом Валерия была права. И я не врал, когда сказал ей, что мы практически не пообщались, поскольку именно в тот момент я был на важной встрече.

      И все же одну деталь нашего короткого разговора я утаил от Валерии. И позже поясню, почему утаил.

      Когда Сашка понял, что мне действительно некогда, то торопливо сказал:

      – Я положил в твой почтовый ящик конверт. Обязательно посмотри его и сохрани: это очень важно.

      Я пообещал, но в водовороте забот сразу забыл об этом. Однако следующим вечером, открыв почтовый ящик, я обнаружил большой белый конверт с лаконичной надписью, выполненной на принтере: «Мечиславу Булгарину, лично». Вспомнив про разговор с Гардиным, я, едва войдя в квартиру, торопливо распечатал конверт. В нем оказалась стопка стандартных листов бумаги с текстом, отпечатанным двусторонней печатью на принтере. Листы были с колонтитулом и пронумерованы: на последнем стояла цифра 49. Колонтитул, кроме номера листа, содержал еще имя автора и название рукописи – «Гардин Александр. Бронзовая статуя».

      Я пролистал несколько страниц. Судя по всему, это текст повести. Я почувствовал легкое раздражение: ну почему некоторые знакомые, узнав о том, что я публикующийся автор, тут же начинают докучать мне назойливыми просьбами дать отзыв на их опусы?! Ребята, я все-таки писатель, а не читатель! Вот и Гардин туда же…

      Я засунул стопку листов обратно в конверт и забросил его на самую верхнюю книжную полку. Если Гардин позвонит, то порекомендую ему искать издателя. Или выложить текст в Интернет, на «Самиздат» Мошкова: там немало писателей получили путевку в творческую жизнь. А не позвонит, так значит, не очень ему и нужно.

      Гардин не позвонил, и я благополучно забыл о конверте с текстом повести. И вспомнил только тогда, когда Валерия упомянула о бронзовой статуе, которую она, по утверждению неизвестного шантажиста, якобы похитила из квартиры Гардина.

      А что, если Гардин написал не повесть, а что-то вроде мемуаров? Надо немедленно прочитать Сашкин текст: вдруг он содержит объяснение таинственного исчезновения как самого Гардина, так и бронзовой статуи?

      Я встал на стул, достал с верхней книжной полки успевший немного запылиться конверт. Усевшись в кресло, я извлек из конверта листы с текстом и, пару раз чихнув от попавшей в нос пыли, принялся читать. По мере чтения я начал испытывать легкое недоумение, переходящее в недоверие. Вначале текст выглядел как обычная повесть «за жизнь», нечто вроде дневника одинокого стареющего мужчины, с грустью вспоминающего свою легкомысленно утерянную первую и, как выяснилось, последнюю настоящую Любовь. Но то, что касалось истории бронзовой статуи, вызвало у меня нечто вроде шока.

      Впрочем, судите сами.

      Глава