На крейсерах «Смоленск» и «Олег». Б. К. Шуберт

ухода пароход этот приблизится еще раз к берегу, то будет немедленно арестован. Увидев, что никакие доводы не могут продлить назначенный нам срок для погрузки угля, мы раскланялись и, пройдя до шлюпки в сопровождении того же адъютанта, вернулись на рейд. Заехав на «Гользацию» – здесь, совместно с ее капитаном, решили завтра рано утром начать погрузку, которую закончить к двум часам дня – крайний срок, чтобы успеть сняться и уйти в назначенное время. Хитроумный капитан «Гользации» предложил продолжать потом погрузку в местных шхерах, куда, как он говорил, не только не сунет носа немецкий стационер, но никто не будет даже и подозревать о нашем существовании.

      Утром, едва мы подошли к «Гользации», чтобы начать погрузку, как прибыл капитан над портом и сообщил нам, что из Берлина получено разрешение нашим крейсерам стоять в Дар-эс-Салааме столько времени, сколько будет нужно до окончания погрузки; при этом нам было предложено для удобства сообщения с берегом перейти на внутренний рейд. Конечно, мы не замедлили этим воспользоваться. В тот же день на крейсеры было прислано приглашение на завтра на обед к губернатору – командиров и по два офицера с корабля. По постановке на якорь мне удалось съехать на берег, в первый раз с выхода из Севастополя, откуда мы вышли 64 дня тому назад.

      На обеде у губернатора, как и вообще во все время нашего пребывания в Дар-эс-Салааме, все без исключения немцы относились к нам как нельзя более любезно и предупредительно, что вначале, после первой, скорее недружелюбной, встречи во дворце казалось несколько странным. Говорили, что губернатор получил от императора Вильгельма предписание – оказывать русским крейсерам полное содействие, но содействие и симпатия – две вещи разные, и я думаю, что здесь немалую роль сыграла радость видеть новых людей, что местному обществу удается не часто, ввиду редкого посещения этого порта иностранными судами. К 1 сентября мы разгрузили «Гользацию» и отпустили пароход, в службе которого больше не нуждались, и в тот же вечер вышли в море. Когда, покидая Дар-эс-Салаам, крейсер узким проливом выходил на внешний рейд, белые и черные обитатели города высыпали на песчаный берег; они махали шляпами и платками, посылая нам свои приветствия и пожелания.

      V

      Во время стоянки крейсеров в Дар-эс-Салааме, из России было получено приказание – прекратить наши действия и возвращаться в Либаву, и так как идти назад тем путем, каким мы шли раньше, и на котором производили свои операции, наделавшие столько шума и вооружившие против нас общественное мнение – было бы более чем неприятно, то решено было идти назад не Суэцким каналом, а, обогнув Африку, подняться на север вдоль западного ее берега. Этим мы избегали предстоявших нам снова стоянку в Суэце и проход каналом с непременным пребыванием в Порт-Саиде, т. е. посещения мест, бывших свидетелями позорной передачи наших законных призов в руки их владетелей, являвшейся попранием русского имени, и без того не пользующегося большим